Звезда-Полынь
Шрифт:
– Думаешь, шифер у меня поплыл? – сказал он. – Может и так. А мне вот кажется, я кое-что главное в жизни понял. Придет время, и ты это поймешь. Не грузись, Санек, пошли лучше водку пить…
***
Я напился в лохмотья – даже не помню, как вырубился. А проснулся далеко за полдень у себя в каюте, в состоянии жуткого бодуна, который следовало срочно лечить.
Борода выглядел как огурчик – вот уж у кого башка чугунная. Или у него есть какой-нибудь артефакт неизвестный, который от похмелья лечит?
– На-ка вот, полечись, - сказал он, налив
Кто ходит в гости по утрам,
Тот поступает мудро.
То тут сто грамм, то там сто грамм –
На то оно и утро!
Морщась и пересилив тошноту, я влил в себя водку. Борода постучал пальцем по стоявшей на стойке тарелке с нарезанной колбасой – мол, закуси, бродяга, не играй в гусара.
– А где Бандура? – спросил я, проглотив набежавшую слюну.
– Ни свет, ни заря ушел куда-то. – Борода наклонился ко мне, зашептал. – Слушай, он не говорил тебе, где пропадал?
– Нет, - я почувствовал, что жуткая головная боль начинает меня понемногу отпускать. – Только сказал, что вроде как на самой станции побывал.
– Иди ты! – Борода вознамерился налить мне еще, но я решительно покачал головой и отодвинул стакан. – Был на станции и живым выбрался? Быть того не может.
– А вот придет он, ты сам его расспроси. Может, и расскажет Мишаня, куда его нелегкая носила.
– Он мне «Бриллиант» принес, - помолчав, сказал Борода. – Представляешь, я до сих пор только слышал о нем, но ни разу не видел. Знаешь, сколько он стоит? На большой земле за этот артефакт коллекционеры чемоданы денег сулят.
– То-то я думаю, откуда у него евро взялись.
– Хочу его попросить еще «Бриллианты» поискать, - сказал Борода. – Чую, знает наш Бандура, где в Зоне находится легендарный Клондайк артефактов. Сань, ты бы с ним поговорил. Вы с ним кореша не разлей вода, тебе он все расскажет.
– Не думаю. Вчера я пытался узнать, где его черти носили. Он ничего мне не сказал.
– Это он пока в струю не вошел, - уверенно сказал Борода. – Погодь, отойдет он маленько, сам тебя на Клондайк потащит.
– Давай о прозе поговорим. Сколько я тебе должен?
– Двести сорок пять.
– И семьсот я должен Сычу за патроны, - пробормотал я. – Надо искать работу.
– Вчера Коля Механик на сгоревшем хуторе нашел «Кристалл», - сказал Борода. – Сегодня с утра несколько ребят уже пошли туда на поиски. Сходи, пошукай, может, повезет тебе, а не им.
– Схожу. Спасибо, что ждешь с долгом.
– Да не за что. Иди, освежись, прогуляйся.
***
День был погожий, теплый, с легким ветерком. До сгоревшего хутора я добрался минут за двадцать. Здесь уже прохаживались несколько сталкеров, и я выяснил по ходу, что пока никому из них не подфартило. И еще я узнал, что бушующая на хуторе «Жарка» изменила свое местоположение. Один из сталкеров, Вася Киевлянин, расслабился не к месту, едва не влетел в аномалию и не превратился в шашлык. Побродив немного с индикатором в руках, я понял, что надо бросать это грязное дело и валить с хутора, все равно ничего не найдешь. Можно, конечно, в «Кисель» сходить,
В Зоне все чувства обостряются до предела. Какая-то защитная реакция организма, которую никто не может объяснить. Начинаешь чувствовать буквально все: приближение выброса, присутствие мутантов, интуитивно угадывать границы аномалий, словом, выделывать штуки, которые в цивилизованном мире доступны только экстрасенсам каким-нибудь. А тут каждый желторотик, если не крякнет на второй день, угодив в аномалию, или не закончит свой скорбный земной путь в желудке какого-нибудь мутанта, быстро учится науке выживать. Вот и я научился – и почуял.
– Чуваки! – Тоха Крест аж спотыкался, карабкаясь по склону холма в нашу сторону. – Там… там…
– Мишка, - вздохнул я, и мое предчувствие оказалось правильным.
***
Бандуру нашли недалеко от аномалии «Цирк». Он лежал под скалой, и вороны уже успели проклевать дыры в его комбезе и сильно попортить лицо. Врач со «Скадовска» определил причину смерти – 9-тимиллиметровая винтовочная пуля СП-5 в голову, причем с близкого расстояния. Он даже не понял, бедолага, что с ним случилось. Прямиком ушел в царство небесное, без страданий и ужаса.
Хоронили Бандуру всем «Скадовском». Жахнули водки за упокой раба Божьего, молча – говорить долго никто не мог, так все были потрясены. И только потом, как отпустило нас немного, заговорили о случившемся. Догадки насчет того, кто замочил Мишку, высказывались, грешили на бандюков, но все понимали, что это не так. Урки с «Винторезами» по Затону не гуляют, мелко они для этого плавают. Точно какая-то тень упала на нас на всех, оттого все были подавлены, а я…
Странное чувство, но я почему-то думал о другом. Мне казалось, что то, что случилось с Мишкой, было предопределено, и другого исхода просто не могло быть. Он и вернулся в Затон затем, чтобы умереть здесь, среди нас, тех людей, с которыми когда-то начинал свой путь сталкера. На глазах у Бороды, Кардана, Механика, Дрона, Тополя, Вальки Перца. На моих глазах. Умер, потому что выполнил что-то очень важное, и дальше ему жить просто не имело смысла. Глупая мысль, но она крепко засела в моей голове и не отпускала весь вечер. Я слушал ребят, но думы мои были далеко. Когда сталкеры начали расходиться по каютам, я вроде как облегчение испытал.
У себя в каюте я понял, что сегодня не засну. Сел на койке, взял в руку артефакт, который покойный Мишка назвал «Пасхальным яйцом» и долго таращился на него, будто ожидал какого-то контакта с ним. Курил, вспоминал Мишку, думал о том, что случилось. А потом вдруг заметил, что из-под подушки торчит уголок замусоленного желтого листка бумаги. Я вытащил листок, развернул – это был Мишкин почерк:
«Саня, ты уж прости, что я тебе ничего не сказал. Нельзя было тебе со мной. Да и сейчас нам вместе не айс в Затоне рисоваться. Если узнаешь обо мне что нехорошее, загляни в тайничок, тот, что я тебе однажды у лесопилки показал. Там все мое наследство для тебя. Сам реши, станешь ты моим наследником или нет. Другом ты был настоящим, претензий у меня к тебе никаких, так что не поминай меня лихом».