Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…
Шрифт:
Изумлённая не меньше, чем её мать, дочь протянула Станиславу свою крохотную ручку и безмолвно уставилась на него широко распахнутыми, точь-в-точь такими же, как и у матери, глазами.
Неожиданно… она уловила легкий запах парфюма господина Войцеховского, такой приятный, такой пьянящий, так неожиданно взволновавший ее робкое, такое ещё не осознанное женское начало. И так ей вдруг захотелось провести рукой по его золотистым, вьющимся волосам. Прикоснуться к нежной коже его лица и не отрывать, не отрывать своего взгляда от его больших, наполненных страстного томления карих глаз. Она ласкала взглядом его узкие,
А еще… а ещё ее воображение будоражил второй господин – Михаил Богдан, такой же красивый, такой же изысканный и галантный, как и сам господин Войцеховский. Взгляд его больших синих глаз, в которых узрела она ласку, мягкость, как мощный магнит, притягивал всю её суть к себе. Ей захотелось всем своим естеством раствориться в этом взгляде и, отрешившись от всего земного, наслаждаться и наслаждаться его ласковостью и силой мужского притяжения. А ещё ей понравились его маленькие, очевидно, очень мягкие на ощупь усики и бородка… Понравились его длинные чёрные кудри волос, которые так гармонично сочетались с его синими глазами и светлой кожей лица.
Варенька знала, что неприлично так откровенно и так долго смотреть на людей, однако ей не под силу было сладить с собой, и она продолжала и продолжала безмолвно смотреть то… на одного, то… на другого господина. Неожиданно… она испугалась своей откровенной несдержанности в чувствах и растерялась окончательно…
– Пан Богдан, а это Варенька, – коротко взглянув на Михаила, нежно, с придыханием, произнёс имя барышни Станислав. – Я говорил вам, пан Богдан, что с некоторых пор все мои тайные желания связаны именно с этой девушкой, и только с ней одной – с Ва-а-аренькой…
– У красивой девушки и имя всегда красивое… – с ласковой задумчивостью произнес Михаил. – И если бы вы, пан Войцеховский, не являлись мне лучшим другом, я бы сделал всё, чтобы вступить в борьбу за право находиться рядом с Варенькой…
– Пан Богдан, кто же вам уступит такую очаровательную барышню, как Варенька!.. – по-прежнему удерживая ручку девушки в своей руке, вымолвил Станислав. – Если бы вы только знали, пан Богдан, с каким нетерпением я ожидал сегодняшнего вечера, чтобы, едва касаясь тоненькой, изящной талии этого хрупкого создания, закружить её в вальсе. О-о-о… Уж не это ли является счастьем!.. Могу ли я, милая Варенька, надеяться на то, что вы позволите мне сегодня пригласить вас на Полонез и первый вальс?.. А потом, на мазурку или котильон? Надеюсь, Варенька не откажет мне в этом счастье?.. – вкрадчиво посмотрел он в глаза обезумевшей барышни…
– Ах… господин Войцеховский, но я обещала князю Карелину посвятить весь сегодняшний вечер… – растерянно произнесла Варенька. – Как же теперь быть?.. – с мольбой в глазах уставилась она на Станислава. Она искала у него помощи в разрешении архисложной для себя задачи…
– Разве Варенька помолвлена с князем Карелиным, чтобы весь вечер принадлежать только
– О, нет, господин Войцеховский! Нет, нет! Мы с князем вовсе даже не помолвлены! – искренне призналась ему девушка.
– Тогда, голубушка, право выбора принадлежит вам! Вам, и только вам! К черту все условности, милая! Вчера пообещала… Сегодня передумала… Вчера одному кавалеру отдала свое предпочтение, а завтра… поменяла его в пользу другого… За то мы, мужчины, и ценим вас, непредсказуемых. Это не позволяет нам расслабляться. В страхе, что можете быть отвоеванными у нас другими кавалерами, принуждаете нас находиться начеку. А что касается князя Карелина, то пусть он и борется рьяно и ожесточенно за руку и сердце своей возлюбленной. Тогда и ценить её будет больше всего на свете. Ведь нет ничего дороже того, что достается нам в великой борьбе!..
Взволнованная Варенька, ровно настолько, насколько мог помочь ей ее заторможенный, скудоумный разум, всё пыталась постичь суть сказанного господином Войцеховским. Сначала, не моргая, она всё смотрела на него, даруя ему возможность прочитать в её широко распахнутых глазах, помимо смятения, отсутствие какой бы то ни было мысли, своевременно пришедшей ей на помощь. Потом, не найдя поддержки со стороны своего ума и господина Войцеховского, она стала искать помощи со стороны своей матери, призывно уставившись на неё… Но видя, что и та находится в замешательстве, снова перевела свой взгляд на господина Войцеховского, прося вновь с его стороны поддержки.
И Станислав пришел на помощь растерявшейся барышне…
– Варенька, – доверительно обратился он к ней, – вы не подумали о том, что, возможно, сам Господь направил меня сегодня к вам, чтобы указать путь, который поможет вам лучше разобраться в себе? Поможет вам лучше разобраться в чувствах к своему избраннику, князю Карелину. Да и князю поможет лучше понять, что же он больше всего ценит в вас… вас ли саму… или ваше наследство?.. Ведь вам, милая Варенька, наверняка до конца неизвестно, бескорыстны ли намерения князя Карелина относительно вашей особы…
Услышанное ввело Вареньку в еще большее смятение. Ее круглое, в полнолуние лицо, залил яркий румянец…
– Что вы! Что вы, господин Войцеховский! Князь Карелин сказал, что души во мне не чает… А еще он сказал…
– Не всегда, голубушка, сказанное соответствует действительному, – перебил желающую разоткровенничаться барышню Станислав. – А если вы будете дружить со мной, я сумею открыть вам глаза на князя Карелина… Раскрою его натуру с других, скрытых доселе от вас сторон. Помимо этого, разбужу в вас те женские качества, которые, несомненно, сумеют обольстить любого мужчину, и, самое главное, научу, как удерживать любого из нас рядом с собой…
– Господин Войцеховский!!! – прервав монолог Станислава, решительно обратилась к нему госпожа Красницкая, – моя дочь будет танцевать с вами!!! Непременно будет!!!
Ох-х-х… благодарно взглянула на свою мать Варенька…
– Смею ли я надеяться, милая Варенька, танцевать сегодня с вами Полонез и первый вальс? – снова вкрадчиво спросил барышню Станислав.
– Да, господин Войцеховский! Да!!! – с легким сердцем воскликнула Варенька. – С великим удовольствием!.. – едва сдерживала она себя, чтобы не запрыгать на месте и не захлопать на весь зал в ладошки.