Звезда Суламифи
Шрифт:
Соломон проводил взглядом возлюбленную и ни словом не окликнул, пытаясь вернуть назад. И когда она исчезла из поля зрения, он обратил взор в небо и возблагодарил Небеса за радость, явленную им сегодня. Дождь лил не переставая, и то ли капли дождя скатывались по щекам мудрого царя, то ли слёзы, о том было дано знать Богу одному… Соломон долго стоял ещё, как будто решая про себя некую труднейшую задачу. Затем он наклонился к лозе и погладил тугую кисть, омытую небесной влагой. Выбрав самую крошечную виноградинку, он сорвал её и поднёс к устам, тем дав понять Небу о принятом им решении… Нет, он не бросал вызов Небесам, но лишь исполнял их волю… Благословенна мудрость Владык Кармы: Они умеют ткать узоры судеб, что будут наилучшими для живущих на земле людей смертных – духов бессмертных. Соломон заплатит за их труд, лишь бы Суламиту свою восхитить красками чудными, на ковре жизни вытканными. Да, он, как никто из живущих в земле, сумеет украсить день её грядущий. Жди, возлюбленная сердца Огневого, ты сумеешь познать царственную поступь Любви!.. Я приду к тебе, твой царь, чтоб стать рабом, распростёртым у ног своей
Луч Восьмой
Соломон! Мне так хотелось вспомнить руки твои! Я напрягала мозг, но он не сумел воспроизвести всю прелесть очертания ладоней твоих. Да и как ему вспомнить, если прошло уже три тысячи лет… Я – твоя Суламифь! Мне об этом сказало сердце твоё, что слилось в одном дыхании с моим. Мы говорим сердцами, и человеческий рассудок не в силах отразить всю красоту мелодии, рождаемой внутри. Но всё же я сделаю жалкую попытку увековечить в строке ту торжествующую ноту Любви, что рождена была нами в мире этом. Не охлаждается пыл, и с течением времени разгорается всё ярче ликующий пламень, охватывая собою все сферы жизни. Как могу я рассказать тебе о том, что пришлось испытать мне за долгие тысячелетия пути? Да и говорить о том не стоит, пусть пыль забвения веков покроет страницы истории моей земной. Тяжела жизнь человека и неприглядна. Я не скажу тебе о том, как мне было больно и одиноко. Зачем тебе знать боль мою, когда своей довольно было пережито?!.. Ты был Акбаром… Воистину, велик твой дух, сумевший сохранить всё величие красоты беспредельной… И когда я шла мимо гробницы твоей, ты окликнул меня по имени и, чтобы облегчить боль сердца, повторил истину о душе бессмертной. Я услышала простые слова, сказанные тобою: “И сброшенные мною одежды – не более, чем перо птицы, брошенное к ногам твоим, о возлюбленная моя Суламифь…” Наклонившись, я подняла перо и взглянула вверх, пытаясь разглядеть птицу, но небо было чистым и солнечным. Мне трудно было поверить в чудо; наверное, я слишком хорошо вжилась в роль человека и окаменела, как всё земное. Тем не менее я прижала к груди дар твой бесценный и затем поднесла к губам. Это крошечное пёрышко рассказало мне о многом. Лишь третья часть его была окрашена в изумрудный цвет, и ты сказал, что она символизирует моё знание, но две трети серо-серебристого цвета являли неведение. Да, я так мало знаю и о себе, и о мире, меня окружающем, и о тебе, возлюбленный мой. Моё познание заключается лишь в том, что я пришла Любить… Но отчего же, скажи мне, Радость моя светлая, люди так ненавидят тех, что несут им свет Любви! Стоило лишь полюбить кого-то, как это вызывало чувство отчуждения и даже ненависти. Как понять людей? Но ведь сами же они жаждут Любви: создаются семьи, заключаются браки. Ведь не с ненавистью же идут под венец!.. И ты, о великий целитель сердца моего, – ты сам создавал семьи и брал десятки наложниц… Как мне понять тебя?! Из глубины души прорвался сей вопрос, когда я ходила вдоль обветшалых стен крепости твоей старой и смотрела на усыпальницы жён твоих и дочерей. И здесь меня поразил голос, пронизанный глубокой сердечной тоской, и я поняла всю глупость своего вопроса: “Отчего было так много женщин?” Ты сказал: “Оттого, что я искал всего одну, но не встретил тебя, о единственная возлюбленная моя Суламифь!” Вся вселенская боль была заключена в ответе твоём. Да, ты тоже был человеком!..
Я не могу вспомнить руки твои, Соломон, помоги мне. Разве не ты обещал мне встречу через три тысячи лет? Конечно, мы встретились, но я приходила поклониться праху… И щекой горячей прикасалась к холодным величественным стенам усыпальниц твоих, и гладила безмолвный мрамор, и стояла средь безликой толпы, пришедшей поглазеть на останки великолепных сооружений… Я – часть это серой массы. Неужели твоё сердце сумело выделить меня и окликнуть вновь, как множество веков назад?! Ты восстал из могилы и ожил! Всем сердцем ощущаю Любовь твою: она разливается в мире. Я видела взгляд твой – ты смотрел на меня глазами то одного, то другого, но я узнала того, кто оживотворял этот взгляд. Всего лишь несколько мгновений способен смертный человек пропустить через себя столь могущественный ток Любви. Они и сами не понимали, отчего вдруг вспыхивали столь сильным чувством и загорались, будто факел. Но я в том видела лишь знак Любви твоей и дарила сердечное чувство признательности тем, кто сумел отразить свет духа твоего. Ты смотришь глазами неба, усеянного звёздами, и глядишь очами смертных земли… Где ты?! Скажи мне! Неуловимое видение – образ твой, но реальнее его не существует в мире ничего. Всё остальное для меня – иллюзия. Я попыталась жить жизнью человеческой, но это сплошная Майя. Они не знают, что такое Любовь, и, как малые дети, играют в неё. Мне не нужны пустые забавы, я устала идти к миражам. Ничего не отыскав в земле, обращаю свой взор к Небу: оно – венец Истины. Шаг за шагом я продвигаюсь по коридорам Вечности, открывая всё новые и новые двери. И где-то отыщу тебя, о нежнейшее Светило сердца моего!..
Скажи мне, мудрое создание, отчего не могу я вспомнить плавных линий рук твоих царственных, не оттого ли, что форму они утеряли земную? Но если нет тебя здесь, то какой же смысл в существовании моём? Нет любимого – бессмысленно искать Любовь!.. Касаюсь самой глубокой тайны, но утерян ключ, способный отомкнуть
…Молчит Соломон, молчи и ты, Суламифь, не разрывай Неба просьбами, ибо тайна тайною остаться должна. Не дано ей прежде времени раскрываться, ибо таковы Законы Небесные. Бог всё видит, и слышит, и молчанием покрывает известное Ему. Помолчим с Ним и мы. А как сроки наступят, так и тайное станет явным.
До завтра, Суламифь, жди луча утреннего, что коснётся Чаши твоей, светом переполненной, и даст пролиться в мир ещё одной капле нектара Любви, чтоб пополнить кубок Знаний всего Человечества. О чувстве Вселенском Песнь сложить спеши в час утра раннего. Мир полон Любви к тебе и смотрит, не сводя глаз, восторгом переполняя бездонную сердечную чашу Соломона. Утро грядёт – рассвет, несущий пробуждение Суламифи царственной. Да минет ночь и воскреснет день солнечный, сжигающий мрачную пелену неведения, – да будет так!
Луч Девятый
– Скажи мне, Соломон, отчего люди плачут?
– У них к тому есть разные причины, Суламифь…
– Я не хочу, чтобы они плакали, я хочу их видеть всегда улыбающимися.
– Иногда им трудно бывает улыбаться, так же как и сейчас тебе… Улыбнись мне, Суламита моя нежная, и, уверяю тебя, весь мир преобразится от улыбки твоей: он станет более радостным и прекрасным…
Соломон обвёл взглядом окружающие их просторы и произнёс:
– Вот видишь, и Солнце стало ярче, и песнь ручья звонче, и щебет птиц намного жизнерадостнее.
И действительно, мир стал выглядеть иначе – Суламифь всем сердцем ощутила это. А впрочем, с приходом её возлюбленного всё вокруг менялось и как бы оживало. Но с уходом как будто угасало Солнце, и серая пелена безысходности начинала вырастать перед глазами. Попробуйте разгадать эту тайну, люди добрые, отчего так происходит: часы сливаются в единый краткий миг, когда ты рядом с избранником сердца, и мгновения выливаются в часы, когда нет его… Время затевает злые шутки с теми, кто влюблён, – так думалось Суламифи. Ах, как хотелось остановить это мгновение и вылить его не только в часы, но в столетия и даже тысячелетия! Нет, ей никогда не надоест быть рядом с любимым. Как звёзды эти ночные, она готова остаться на удалении, лишь бы видеть его!.. Совершенно незаметно подкралась ночь, и яркая звезда напомнила им о мечтах тайных, что поверялись ей одной. На душе стало радостно и спокойно: у них был союзник, что молча освящал союз двух любящих сердец. Звезда будто согласно кивнула, отвечая на тайный вопрос Суламифи… И Соломон покрыл нежнейшим поцелуем уста возлюбленной, как бы налагая печать на её внутреннее тайное решение.
– Не плачь, Суламита, не плачь, – звучало внутри, но девушка отчего-то не могла сдержать слёз. Они, казалось, хлынули потоком горячим из самого сердца, где долго ждали, затаившись, до суждённого им часа. Это были особые слёзы, – в них не было горечи земной, они падали как капли чистой росы, несущей радость очищения. Удивительно легко было в груди и чувствовалось, что нечто, сдавливавшее прежде, ушло безвозвратно. Светло и ясно билось сердце, согласно вторя биению великого мужественного сердца возлюбленного её Соломона. Неожиданно для Суламифи он поднял её на руки и, прижав к груди, пошёл вдоль стройных рядов виноградника прямо к речушке, журчавшей невдалеке. Дойдя к берегу, он бережно опустил её и, взяв за руку, усадил рядом с собой… Мудрейший из царей земных не находил слов, чтоб ясно выразить всё то, что хотелось бы ему сказать. Он заглянул в глаза девушки, во глубине которых блеснул свет далёкой звезды.
– Радость моя! – произнёс он. – Ты помнишь меня?!
И Суламифь вздрогнула, почуяв всю глубину тоски, заложенной в вопросе. Который раз он уже спрашивал её об этом!
– Я очень хочу вспомнить! – как бы виновато прошептала Суламифь, не до конца понимая, что же хочет её возлюбленный услышать от неё.
– Посмотри на ту звезду, что сияет в небе, и взгляни на её отражение, сияющее в водах. Они удивительно похожи, но стоит взбудоражить гладь вод, как светоч тут же теряет цельность. Ты, Суламифь, такое же отражение сияющего духа твоего, отображённое на глади моря житейского. Когда-то образ этот будет размыт и стёрт рукою Времени, но истинная Божественная сущность твоя будет сиять звездою…
Соломон посмотрел на возлюбленную и понял, что не стоит продолжать говорить ей подобные вещи, ибо, не находя должного понимания, она глубоко смущалась. Её земное тело – отражённое сияние духа неземного – не готово было вместить всё то, что он мог бы сказать ей. Какая бездна отчаяния мелькнула в глазах любимой! Он нежно обнял и прижал её к своей груди. Суламифь стала слушать, как трепетно бьётся его сердце, и ей стало ужасно неловко за непонимание своё. Зачем ей знать о той далёкой звезде, когда её Светило было рядом и она ощущала живое тепло, что было для неё дороже всего на свете! В ней, казалось, разливалась сама Вечность, и разум отказывался воспринимать слова, заворожённый нежным звучанием голоса возлюбленного. Она готова была слушать эту мелодию вечно, и ей неважно знать, о чём он говорит. Хотя Соломон не мог говорить глупых вещей, – все знали о том, что наделён он был от рождения мудростью необычайной. Но где же было взять столько прозорливости бедной девушке, знавшей в жизни одну дорогу от дома до виноградника?! И тем не менее, она знала, что сможет понять, о чём говорит её милый, если всем сердцем постарается слушать его. Именно сердцем!