Звезда утренняя
Шрифт:
Это вовсе неплохо. Наоборот, вслед за мечтаниями приходит стремление превратить мечты в действительность, оно придает человеку нужные силы, окрыляет его, делает повседневную работу осмысленной, наполняет ее глубоким содержанием.
Красивая, крылатая мечта о далеких мирах, покоренных волей человека, вдохновляла и наших путешественников.
Каждый рисовал в самых ярких красках первые мгновения, когда мечта становится былью.
И вот свершилось. Никакой романтики. Надо было изменить опасную психологическую реакцию.
— Невесело,
Он умолк, приглядываясь к окружающим.
— Ничего! — бодро ответил Сандомирский. — В годы войны бывало похуже.
— Нам очень повезло, — продолжал академик. — Безаварийная посадка в таких условиях — тоже редкая удача.
— И искусство, — добавила Наташа.
— Большое искусство! — охотно согласился Виктор Петрович, выразительно взглянув на Владимира.
— Долететь-то мы долетели! — мрачно заметил Шаповалов. — Каково-то будет улетать!
— Рановато беспокоитесь! — не выдержал Владимир.
— Пока что необходимо взять пробы воды и атмосферы, — деловито заметил Красницкий и отправился в лабораторию.
— Начнем с попытки известить Землю, — продолжал Яхонтов. — Быть может, теперь, когда полет прекращен, удастся восстановить связь… Наташа, попробуйте передать.
— Какой текст?
— А вот какой: «Посадка совершена благополучно. На Венере имеются большие водные поверхности. Все здоровы. Яхонтов». Пока довольно.
— Сейчас попробую, Виктор Петрович, — ответила Наташа.
Она села за радиопередатчик.
— Вы, Владимир Иванович, — сказал академик, — проверьте, в каком состоянии двигатели. Можете это сделать? Как вы себя чувствуете теперь?
— Конечно, могу!
— Вот и хорошо! А мы с Михаилом Андреевичем разберемся в обстановке. Подумаем, куда нам двигаться дальше.
За штурвал опять сел Сандомирский. Двигатели не работали, и корабль был во власти стихии. Волнение усиливалось. Надвигался шторм. Откуда-то появились черные тучи, скрывая от глаз желтые облака. Внезапно сверкнула чудовищная молния, за ней другая. Все кругом озарилось зеленоватым светом.
Разыгралась гроза. Молнии вспыхивали непрерывно, а раскаты грома, хорошо слышные, несмотря на двойные стенки ракеты, гремели, как артиллерийская канонада. Наблюдая за этим великолепным зрелищем, путешественники на некоторое время забыли о трудности своего положения.
Вдруг академик почувствовал, что кто-то стоит за его плечом. Это была Наташа. По ее расстроенному лицу Виктор Петрович понял, что дела плохи.
— И сейчас нет связи? — спросил он.
— Сигналы по-прежнему не доходят. Академик нахмурился:
— Досадно! Я надеялся, что радиопомехи были связаны только с движением ракеты и теперь исчезнут. Очевидно, атмосфера Венеры не пропускает радиоволн. Помните, как наши радиолокаторы бездействовали, когда мы приближались к планете?
— Сказывается близость к Солнцу. Более высокая степень ионизации атмосферы, — сказал Шаповалов.
— Возможно. Постараемся что-нибудь придумать… Отдохните пока, Наташа.
Тем временем вернулся Одинцов.
— Двигатели в порядке, — сообщил он в ответ на вопросительный взгляд начальника экспедиции.
— Сколько осталось горючего? — спросил академик, обращаясь к Сандомирскому.
Тот ответил, взглянув на шкалу прибора:
— Фтора достаточно, а бороводородов всего 2285 тонн. Много мы сожгли, совершая поворот. Немало израсходовали при посадке. Нечего и думать об отлете. С тем, что у нас есть, можно только передвигаться по морю.
— А нам пока больше ничего и не надо, — спокойно ответил академик. — Еще рано думать о возврате.
Этот мужественный человек понимал, что от его поведения зависит настроение на борту корабля. В глубине души он и сам был полон тревоги. Ведь не каждый день и не со всеми случаются истории, подобные вынужденной посадке на Венере. Однако академик старался делать вид, будто ничего особенного не случилось.
— Нам очень повезло, — повторил он. — Прямо замечательно, что мы нашли на Венере моря и погрузились в волны! На суше была бы верная гибель.
— Надеюсь, Николай Александрович, вы теперь согласитесь, что для космической ракеты посадка на воду лучше всего! — не без ехидства заметил Владимир.
Сандомирский улыбнулся и махнул рукой. Это означало, что он не собирается спорить.
— Что мы долетели, еще неудивительно — заметил профессор Шаповалов, — а вот, что мы благополучно сели, это действительно чудо!
— Почему же? — спросил академик.
— А помните, как стала нагреваться вода в амортизаторах?.. Мои опасения оправдались.
— Какие именно?
— Мы ведь не имели понятия о составе и плотности здешней атмосферы. Удивительно, что мы не расплавились. Судя по всему, атмосфера здесь намного плотнее чем на Земле.
— Это мы сейчас узнаем… Кажется, идет Иван Платонович.
Вошел Красницкий.
— Ну, рассказывайте, — произнес академик.
— Удалось взять первые пробы воды и воздуха, — ответил химик, — хотя мешали гроза и качка.
— Произвели анализ?
— Произвел.
Он протянул листок бумаги с записями, откуда астронавты узнали, что атмосфера Венеры состоит из смеси газов, удельный вес которых значительно больше, чем у земного воздуха. Именно это обстоятельство, которое предвидел Шаповалов, и явилось причиной перегрева ракеты и едва не стоило астронавтам жизни.