Звезда в ладони
Шрифт:
Управляющий, мистер Фокс, проводя подробнейший инструктаж о работе, особенно напирал на то, что главная обязанность консьержа — приветливость как с жильцами, так и с их гостями. На время работы необходимо забыть про свои переживания, плохое настроение и головную боль. Все личные проблемы должны остаться за порогом. А здесь, за столом, отгороженным высокой стойкой, ты должен быть сама доброжелательность, приветливость и желание угодить проходящим мимо.
Веселин строго следовал указаниям управляющего. Еще не хватало получить жалобу от жильцов и потерять место. Скажем так, совсем
Послышался звук спускающегося лифта. Веселин нацепил на лицо улыбку, подготовился к приветствию.
Лифт скрипнул, крякнул, створки дверей разъехались, и показалась девушка с большой спортивной сумкой. Она, словно чего-то опасаясь, оглянулась по сторонам и осторожно вышла из лифта. Тоненькая, с короткой стрижкой и длинной худенькой шеей, она напоминала Веселину птенца галки. Такая же черненькая и неуклюжая. Огромные голубые глаза смотрели на мир с нескрываемым удивлением. Сейчас, одетая в узенькие потертые джинсы и белую майку без рукавов, девушка еще больше походила на подростка. Но Веселин знал, что она его ровесница. Ее возраст он запомнил, прочитав в первый день работы список жильцов. Девушке почти двадцать четыре, а выглядит ребенком. И имя у нее какое-то детское — Лиззи.
За все время Веселину еще ни разу с ней не пришлось поговорить. На его приветствия она отвечает лишь кивком и молча, как-то боком проскакивает на улицу, словно опасается задержаться в просторном фойе. И вообще, вся она какая-то пугливая, что ли.
Не то что та, вторая девушка, живущая с ней в одной квартире. Дороти. Та совсем другая. Быстрая, открытая, за словом в карман не полезет. Настоящая американская женщина. Во всяком случае, Веселин их именно такими представлял. Крепкая, высокая, чуть ли не с него ростом, блондинка со спадающими до плеч волосами, прямыми и жесткими. И голос гортанный, с придыханием. На подобный тип женщин в свое время, еще дома, Веселин насмотрелся в голливудских фильмах. Такая и из горящего небоскреба выпрыгнет, и против маньяка выступить не побоится.
И как они уживаются? Ведь совершенно разные.
Веселин выскочил из-за стойки и подбежал к лифту.
— Вам помочь? — спросил он, протянув руку за сумкой.
Девушка-галчонок дернулась назад, невольно спрятав ношу за спину.
— Нет, спасибо, я сама.
— Ну хорошо, как знаете… — Консьерж вернулся на место.
Подумаешь, гордячка. От помощи отказывается. А он же без всяких задних мыслей, просто из вежливости. Вон какая огромная сумка. Чуть ли не в половину ее роста.
Лиззи вышла на улицу и вздрогнула. Ее оглушил шум огромного города. Никак не привыкнет к нему. А пора бы уже прекратить обращать внимание. Девушка постояла на крыльце, огляделась по сторонам. Утро было теплым, почти жарким. Можно представить, как все раскалится вокруг к обеду.
Но, несмотря на жару, ее знобило. Зря она в одной футболке вышла, теплая кофта не помешала бы. Лиззи поежилась.
И чего она так дернулась от этого консьержа?
Еще не поздно вернуться. Стоит лишь снова открыть дверь, сесть в лифт, подняться на второй этаж, зайти в квартиру и посадить Банди обратно на кровать.
И опять будет все, как прежде. Как прежде… Нет, только не это. Нельзя, как прежде.
Лиззи шагнула на тротуар и направилась вверх по Девятой улице. Ее путь лежал к зданию Армии спасения.
Дороти приподняла голову с плеча Брэда и взглянула на часы. — О! Мне пора, дорогой.
Брэд лениво приоткрыл один глаз.
— Успокойся, детка, — протяжно, как он всегда говорил в постели, сказал Брэд. — Еще рано. Всего лишь четверть десятого. Неужели ты покинешь меня?
Он засунул руку под одеяло, обхватил упругий, теплый зад девушки и требовательно подтянул к себе. Дороти от прикосновения налитого силой мужского тела тихонько охнула, выгнулась, почувствовав трепет внизу живота. На секунду, словно невзначай, дотронулась бедром до его возбужденной плоти. Брэд подался ей навстречу, прижимая ее к себе. Но Дороти отпрянула назад, вывернулась из его объятий. Она знала, что еще мгновение такой близости, и она забудет обо всем на свете, кроме желания впустить Брэда в себя. Главное — вовремя остановиться.
— Нет, Брэд, мне пора. В два часа у меня встреча с клиентом, а до этого хочу заскочить домой.
Брэд недовольно надул губы.
— Домой, — презрительно протянул он. — Неужели так не терпится увидеть свою соседку?
Дороти, ни капельки не стесняясь своей наготы, присела на край кровати и медленно начала натягивать на правую ногу шелковый чулок черного цвета. В последнее время она носила исключительно черные чулки. Из-за Брэда. Он постоянно напоминал, что ее длинные, стройные ноги в черных чулках чертовски возбуждают его.
— Прошу тебя, Брэд, не напоминай мне о ней, — бросила Дороти зло, повернувшись к нему вполоборота. — Я ничего не хочу слышать об этой несносной Лиззи.
Брэд перекатился на бок и чуть приподнялся. Одеяло соскользнуло вниз, обнажая грудь, покрытую густыми, черными завитушками волос. Дороти резко отвернулась. Подобно тому, как Брэда возбуждали ее ноги в черных чулках, Дороти растекалась от вида его волосатой груди. Ее начинало колотить в буквальном смысле слова.
— Ты так и не рассказала мне, что у вас вчера произошло… — Брэд, прищурившись, не сводил с нее взгляда. — Нежданно-негаданно среди ночи приехала ко мне, набросилась, как изголодавшийся койот. Почему ты была так неистова сегодня ночью?
— Что за сравнения? Я могу и обидеться на койота! — Дороти закончила натягивать второй чулок и потянулась за юбкой, небрежно валявшейся на полу у широкой кровати.
Брэд скривил губы в улыбке:
— Да это комплимент, милая. Обожаю страстных женщин. Так чем тебя задела эта милая, наивная девчонка?
Дороти ничего не ответила. Надела кофточку, руками подправила грудь и подошла к зеркалу. Проведя щеткой несколько раз по своим шикарным густым волосам, сказала отражению в зеркале: