Звезда Запада
Шрифт:
— Очень много, — сказал Видгнир. — Как ты думаешь, что они станут делать?
— Подождём. Да, сегодня поспать не придётся. Но и показывать себя мы им не будем. — Конунг повернулся к остальным: — Пока не шуметь. Здесь они нас вряд ли достанут. Но смотреть в оба!
Прошёл час, другой. Положение не менялось. Неизвестные люди запалили несколько больших костров у самого берега. Стали видны тёмные силуэты дракаров, на которых когда-то плавали викинги из рода Хейдрека, вокруг огня мелькали неясные тени, долетали приглушённые гортанные возгласы… И всё.
К отцу Целестину неожиданно подошёл Видгнир, чем-то очень обеспокоенный. Даже в темноте монах
— Слушай, береста Тора у тебя? Монах схватился за грудь, ощупывая рясу, и наконец нашёл за пазухой свернутый в трубку подарок.
— А что?
— Я боюсь, — просто ответил Видгнир. — Боюсь того, что приближается из лесов.
У отца Целестина отвисла челюсть. Чтобы норманн признался в том, что он боится? Да, дело становится серьёзным. Вдобавок монах углядел едва заметные бело-жёлтые искры, пробегавшие по волосам Видгнира.
— Что ты увидел? — Отец Целестин безуспешно попытался скрыть дрожь в голосе.
— Помнишь, я говорил о Силе, живущей в этих землях? Так вот, она ожила и идёт сюда. Ётунов я боялся меньше…
— Может, следует сказать Торину? Поднимать парус и уходить в океан? — Святой отец тихо запаниковал, но Видгнир остановил его:
— Торин не повернёт назад. Если совсем худо придётся, поджигай бересту…
«Святые угодники, спасите и защитите!» — Монах вгляделся в свет не столь далёких костров, но пока не нашёл там ничего подозрительного. Только что за холм появился, чёткой, высокой тенью поднимающийся над лесом?
Ледяной ветер ударил в лицо. Никогда не подумаешь, что ветер может быть настолько холодным, пробирающим до костей. Не спасёт никакая одежда — для него она не существует. Костры возле дракаров внезапно погасли — все до единого и одновременно. Голоса дикарей затихли. Они, наверно, сами испугались того, что пришло из самых чёрных и непроходимых чащ.
Глубоко внутри зашевелился, расползаясь по всем членам, холод смертельного ужаса, такого, какой испытываешь только при встрече с самим дьяволом, пришедшим забрать тебя в своё царство. Появившееся на берегу создание не походило ни на что ранее виденное монахом. Эта Сила не любила и отрицала свет, жизнь, огонь. Она жила, точнее, существовала только для себя, используя живых исключительно как слуг или рабов…
Неровный, подобный лунному, зелено-синий свет вдруг залил берег, бросив свои мертвенные лучи на океанские волны. Очень странное зрелище: нигде не видно источника света, он является ниоткуда и в то же время отовсюду; кажется, что земля, деревья, море сами изливают не создающее тени мерцание. Мерцание болотной гнили.
Время не остановилось, не повернуло вспять. Оно просто перестало существовать. От реального мира ничего не осталось — ушли запахи, ощущения света, даже воздух словно сгустился, и теперь, чтобы сделать простой вдох, требовались немалые усилия. Сейчас монах понял, как должен выглядеть Нагльфар — корабль мертвецов из скандинавских легенд о конце света. Точь-в-точь так, как сейчас «Звезда Запада»: светящееся гнилое дерево, люди-призраки, сжимающие в руках бледные мечи, на лезвиях которых трепещет неживое пламя…
Преодолевая возникшую вдруг сонную тяжесть, забивающую сознание волну чёрной мути, отец Целестин перевёл взгляд туда, где у самой кромки воды поднималась чёрным пятном Сила. Да можно ли назвать столь гордым словом то, что само мертво и несёт только смерть и холод? А монах был уверен в своих чувствах — оно не живое.
Пламенные
Дальнейшее можно бы было назвать одним-единственным подходящим словом: дуновение. Отец Целестин зачарованно наблюдал за разошедшейся от ладони Вендихо волной то ли воздуха, то ли невесомого подсвеченного бледного тумана. Волна расходилась от Духа Лесов подобно одинокому кругу на воде, медленно, но неотвратимо накатываясь на замерший в ожидании беды корабль. Отец Целестин очень-очень медленно поднёс руку к вороту рясы, но времени, чтобы достать подарок Тора и позвать на помощь бога-громовержца, уже не оставалось. Да и где взять сейчас огонь? У кого кремень?..
Волосы Видгнира запылали золотом среди призрачной полутьмы, он попытался закрыться щитом, но в этот момент дуновение достигло «Звезды Запада»; туманная волна ударилась в борт, перевалила через него, залив палубу и поглотив замерших людей. Распространился тонкий, почти неощутимый запах разложения, слизко-тошнотворная зыбь захватила всё вокруг. Оружие стало валиться из рук, люди будто остолбенели, замерев в тех положениях, в которых стояли, а затем начали, точно в полусне, опускаться на доски палубы.
«Теперь ясно, как они захватили Хейдрека и его посёлок… Вот и конец твоим странствиям, отец Целестин…» Монах чувствовал, что задыхается, слабость в ногах усилилась до дрожи, а сознание начало покидать тело. Последним, инстинктивным, движением отец Целестин ухватился правой рукой за висящий на груди старый серебряный крест-распятие.
Ладонь обожгло. Обожгло сильно, до слез. Резкая боль и ещё что-то неуловимое, непостижимое угасающему разуму вначале встряхнуло его, а затем монах ощутил тёплые толчки, равно как под правой рукой был не кусок серебра, а живое человеческое сердце. В голове прояснилось, насланная Лесным Духом истома изгонялась бесследно ровными, мощными ударами. Тело вновь обрело силу, мысли стали чёткими, дурнота ушла прочь, не оставив о себе воспоминаний. Отец Целестин выпрямился, всё ещё сжимая крест.
— Что, съел? — Монах, твёрдо стоя на ногах, погрозил кулаком возвышавшемуся на берегу чёрному силуэту и быстро осмотрелся.
Такое можно увидеть только в дурном сне. Дружина Торина лежала вповалку на палубе. У многих из неприкрытых ртов текла слюна. Сам конунг, видимо в последнем усилии пытавшийся поднять меч для защиты от неведомого, упал грудью на фальшборт, и теперь его руки бессильно свешивались вниз, к воде. Мёртвый корабль, освещённый зеленоватыми лучами колдовского огня, теперь можно взять голыми руками. Не этого ли Вендихо добивался?