Звезда

В первый день Нового Года три обсерватории заявили почти одновременно, что движение планеты Нептун, самой отдаленной из всех вращающихся вокруг Солнца, стало явно неправильным. Оджильви уже заранее предсказывал замедление в скорости ее вращения. Такого рода новости едва ли могли рассчитывать на то, чтобы заинтересовать мир, большая часть обитателей которого даже не подозревала о существовании планеты Нептун. Точно так же и последовавшее в связи с этим открытие слабого удаленного пятна света около уклонившейся от своей нормы планеты не вызвало большого возбуждения, за исключением круга астрономов по профессии.

Люди науки, однако, обратили на это сообщение серьезное внимание еще до того, как сделалось известно, что новое тело быстро растет, становясь все ярче,

что движение его совершенно не похоже на правильное движение планет, и что отклонение Нептуна и его спутников принимает теперь совершенно небывалый характер.

Люди без достаточной научной подготовки лишь в редких случаях представляют себе всю бесконечную изолированность солнечной системы. Солнце с его пятнами планет, пылью планетоидов и неосязаемыми кометами плавает в бесконечной пустыне, способной раздавить воображение. За орбитой Нептуна, насколько проникает человеческое наблюдение, находится та же пустота без тепла, света, или звука, чистое Ничто на протяжении двадцать миллионов раз миллиона миль. Это наименьшая оценка расстояния, которое нужно пересечь, чтобы достигнуть ближайшей звезды. И, по свидетельству человеческой науки, ничто (кроме нескольких комет, менее материальных, чем мельчайшее пламя) никогда не пересекало этой бездны пространства до тех пор, пока не появился там в начале двадцатого столетия этот странный спутник. Это была значительная масса материи, громоздкая, тяжелая, неожиданно вынырнувшая из черной таинственности неба на солнечный свет. На второй день она была видна уже в простую астрономическую трубу, как пятно с едва уловимым диаметром в созвездии Льва близ Регула. Через некоторое время ее можно было разглядеть уже в театральный бинокль.

На третий день Нового Года читателям газет обоих полушарий было разъяснено в первый раз настоящее значение этого необычайного небесного явления — «Столкновение планет» — так озаглавила новость одна из лондонских газет, приводя мнение Дюшена о том, что странная новая планета, по всей вероятности, столкнется с Нептуном. Передовики распространились на эту тему. Таким образом в большинстве столиц мира 8-го января наблюдалось смутное ожидание какого-то необычайного небесного явления. И когда ночь обошла вслед за закатом вокруг земного шара, тысячи людей обратили глаза к небу, чтобы увидеть старые знакомые звезды точь-в-точь такими же, как они были всегда.

Так продолжалось до тех пор, пока над Лондоном не занялась заря, пока Поллукс не закатился, и звезды над головой не побледнели. Это была зимняя заря, болезненно колеблющийся дневной свет, когда желтые огни газа и свечей в окнах указывали места, где бодрствовали люди. Но вот зевающий полицейский что-то заметил, озабоченные толпы на рынках остановились, разинув рты, рабочие, рано вышедшие на работу, молочники, кучера фургонов с газетами, бледные и изнуренные кутилы, возвращающиеся по домам, бездомные бродяги, часовые у своих постов, а в деревнях — земледельцы, отправляющиеся в поле, браконьеры, украдкой пробирающиеся домой, вся шевелящаяся в предрассветных сумерках страна, наконец, далеко в море моряки, встречающие день на вахте — все увидели над собой большую белую звезду, внезапно появившуюся на небе с запада.

Она была ярче всех звезд на нашем небе; даже ярче вечерней звезды, когда она горит всего сильнее. Звезда все еще сверкала ярким белым сиянием, превратившись из мерцающего пятна света в маленький круглый диск, ярко горевший спустя час после того, как наступил день. И там, куда не проникала еще наука, люди смотрели и пугались, нашептывая друг другу о войне и море, которые предвещает это огненное знамение в небесах. Отважные буры, темные готтентоты, негры с Золотого берега, французы, испанцы, португальцы стояли в горячих лучах восхода, следя за закатом этой странной новой звезды.

И в сотнях обсерваторий царило подавленное возбуждение, чуть не дошедшее до крика, когда два далеких тела столкнулись. Тотчас же поднялась торопливая суета с фотографическим аппаратом, спектроскопом и различными приспособлениями, чтобы запечатлеть это небывалое, поразительное зрелище гибели целого

мира. Ибо действительно целый мир — планета, сестра нашей Земли, на самом деле гораздо больших размеров, чем Земля, — внезапно погружался в пылающую смерть. Эта странная планета из потустороннего пространства открыто и прямо ударила Нептун, и теплота, развившаяся от столкновения, тотчас же обратила оба твердых шара в одну огромную раскаленную массу. В этот день над миром за два часа до рассвета взошла большая бледная, белая звезда. Она поблекла только тогда, когда закатилась на запад, и Солнце поднялось над ней. Повсюду люди дивились ей, но никто не был так поражен, как моряки, обычные наблюдатели звезд, ничего не слыхавшие об ее появлении и увидевшие, как она взошла теперь, точно карликовая луна, поднялась к зениту и закатилась на запад, когда ночь прошла.

И когда она взошла потом над Европой, повсюду на склонах холмов, на крышах домов, на открытых местах виднелись толпы наблюдателей, с глазами, устремленными на восток, ожидавших появление большой новой звезды. Перед ее восходом появилось белое сияние, напоминавшее зарево большого пожара, и те, кто следил за ее зарождением в предыдущую ночь, воскликнули, увидев ее теперь: «Она больше, она ярче!» И действительно, Луна, бывшая в первой четверти и заходившая в это время на западе, не выдерживала по своим размерам никакого сравнения со звездой; даже и во всю свою величину, полная, она едва ли могла поспорить по яркости с маленьким кругом странной новой звезды.

— Она ярче! — кричал народ, толпясь на улицах. Но в темных обсерваториях наблюдатели, затаив дыхание, переглядывались между собой. «О_н_а б_л_и_ж_е, б_л_и_ж_е!» — говорили они.

И один голос за другим повторял: «Она ближе!» Выстукивающий телеграф подхватил эти слова, они затрепетали по телефонным проводам, и в тысячах городов угрюмые наборщики застучали по линотипам: «она ближе». Люди, писавшие в конторах, отбросили свои перья, пораженные странным явлением. Люди, разговаривавшие в тысячах мест, натолкнулись вдруг на уродливую возможность, заключенную в этих словах: «она ближе». — Эти слова неслись по пробуждающимся улицам, они выкрикивались на затихших от мороза дорогах тихих деревень. Люди, прочитавшие их на трепещущих полосах, останавливались в освещенных желтым светом дверях и выкрикивали известие прохожим: — «она ближе!» — Красивые женщины, раскрасневшиеся и сиявшие, выслушивали новость, передаваемую в шутливом тоне во время танцев, и делали вид, что испытывают глубокий интерес, которого они не чувствовали. «Ближе? Скажите! Как странно!» Какие умные, умные, должно-быть, те люди, которые устанавливают такие вещи.

Одинокий путник, бредущий в зимнюю ночь, глядя в небо, бормотал, чтобы подбодрить себя: — «Пришлось ей приблизиться, больно уж ночь лютая! Хотя и не похоже, чтобы потеплело от нее, ежели она в самом деле ближе; все то же самое».

— Что мне до новой звезды? — воскликнула плачущая женщина, стоя на коленях около своего покойника.

Школьник, встав пораньше, чтобы подготовиться к экзаменам, окончательно запутался. Увидев большую белую звезду, ярко и открыто светившую сквозь морозные цветы его окна. — «Центробежная, центростремительная», — бормотал он, положив подбородок на кулак. — «Остановить планету в ее беге, отнять ее центробежную силу, что тогда? Центростремительная одолеет, и она упадет на Солнце. И это…»

— Находимся ли мы на ее пути? Хотел бы я знать…

Свет этого дня померк, последовав примеру всех дней, и странная звезда вновь взошла в последние часы морозной тьмы. Теперь она была такой яркой, что Луна казалась бледным желтым призраком, собственным призраком на фоне солнечного заката. В одном городе праздновал свадьбу великий человек, и улицы были иллюминированы, чтобы приветствовать его возвращение с новобрачной. «Сами небеса строили сегодня иллюминации».
– говорили льстецы. Под созвездием Козерога двое любовников негров, презрев ради взаимной любви диких зверей и злых духов, притаились в зарослях тростника, где носились светляки. «Это наша звезда!» — шептали они и черпали странную бодрость в ее мягком сиянии.