Звездная бабочка
Шрифт:
Спустя девять месяцев Элизабет Малори родила девочку, которую назвали Элоди.
— У нее кулачки сжаты и все покрыты складками, — заметил Ив.
— Мы все рождаемся со сжатыми кулачками, покрытыми складками, — сказал Габриэль Макнамарра, вместе с прочими пришедший познакомиться с новорожденной.
— А умираем с раскрытыми ладонями, на которых уже нет складок, — закончила Каролина.
— Почему?
— Потому что освобождаемся от борьбы, которая заставила нас родиться на свет и мучила на протяжении девяноста лет.
Малышка, разбуженная разговорами взрослых, зашевелилась в кроватке.
— Подумать
— Вовсе нет, она узнает это с помощью телевидения. Мы еще долго сможем ловить программы с Земли, — ответила Каролина.
— Тем лучше. И тем хуже.
Младенец засучил ножками. Домино предпочитал держаться подальше от того, кого он считал слюнявым, крикливым чудовищем — одним словом, чрезвычайно подозрительным существом.
Элоди — первое звездное дитя. Она первый представитель вида Хомо стеларис. Даже сложение ее тела не во всем походит на наше, — заметил Адриан Вейсс.
Поскольку наша сила тяжести немного превышает земную, нагрузка на кости девочки увеличилась, и Элоди вырастет не такой высокой, как мы, — уточнила Каролина Толедано.
Младенец, одно мгновение удивлявшийся шумному движению вокруг, закрыл глаза и в тоске по безопасной материнской утробе заснул. Во сне он вновь вернулся внутрь скорлупы своего большого яйца.
44. ПЕНА, ПОЯВИВШАЯСЯ НА ПОВЕРХНОСТИ
Цилиндр вращался вокруг своей оси, как центрифуга стиральной машины на медленном ходу. Внутри дело начинало идти на лад. Земля, покрывавшая переборки корабля, была плотной, пахучей, хорошо взрыхленной. На ее поверхности кишели различные формы растительной и животной жизни, испуская самые разные запахи. Вслед за Элоди на свет появилось множество новорожденных. Почти три четверти из 144 000 пассажиров нашли себе пару. Для появившихся представителей нового поколения пришлось строить ясли.
Нужно было найти название для обозначения обитателей корабля. Попробовав производные от «последней надежды» и «Цилиндра», решили остановиться на более простом варианте: «обитатели Бабочки». По настоянию Адриана прошли выборы координатора, распределяющего обязанности, или, как иначе окрестили эту должность, «мэра города Парадиз». В итоге в ходе тайного голосования на посту мэра оказалась исключительно активная девушка — Джослин Перез. На Земле она некогда работала в ассоциациях добровольцев и в сообществах хиппи. Практическое знакомство с политикой и организацией социальной жизни позволяло ей наконец-то на более «научной» основе подумать о распределении обязанностей среди горожан.
В отношении брачных связей пассажиры «Звездной бабочки» установили правило свободного союза. Никакого брака: люди соединяются и расходятся совершенно свободно, без брачного контракта или иных документальных обязательств. Джослин давала свое благословение тем, кто этого у нее просил. Она изобрела следующую формулу: «Теперь вы вместе и будете в союзе до тех пор, пока отсутствие любви не разведет вас». Комедиант Жиль со своей стороны добавил в один из своих скетчей более ироничную формулировку: «Теперь вы вместе и будете верны друг другу до тех пор, пока… один из вас двоих не найдет кого-нибудь получше».
Двери домов не имели запоров. Вся жизнь основывалась на взаимном доверии. Женщине, желающей какого-нибудь мужчину, или мужчине,
Каждый вечер в специально выстроенном большом зрительном зале проходило какое-нибудь представление — музыкальный концерт, театральная пьеса, эстрадные номера. Джослин мастерски чередовала программу вечеров, не давая публике заскучать. Аудитория «Звездной бабочки» обожала классическую музыку, прекрасно подходящую для того, чтобы облегчить пребывание в замкнутом пространстве корабля, но также страстно любила комедийные представления. Жиль превратился в регулярно выступающую звезду сцены и нашел неисчерпаемую тему для острот, пародируя плохие привычки землян. Дело в том, что пассажиры имели возможность смотреть выпуски земных новостей, ретранслируемые совсем новой внутренней телевизионной сетью корабля. В распоряжении каждого зрителя находились три канала: первый — с земными программами, второй — с изображением сектора звездного неба, располагавшегося перед кораблем, и, наконец, третий — с музыкальными, театральными и эстрадными постановками, проходившими в зрительном зале города Парадиз.
Жителей «Звездной бабочки» больше удивляли сцены из семейной жизни на Земле, которые они могли видеть в принимаемых на корабле телесериалах, чем выпуски земных новостей. «Предупреждаю тебя, дорогой: если ты обманешь меня, я подам на развод и заберу все твои деньги». Такая фраза вызывала немало смеха в мире, где не знали частной собственности, а значит — денег и брака. Подобным же образом Жиль перевирал заявления представителей фанатично верующих народов в ООН: «Мы создаем ядерное оружие для использования исключительно в целях всего общества». Взрыв смеха среди аудитории, состоящей из обитателей Цилидра, был гарантирован.
Другие фразы приобретали в устах комика иной смысл: «Мы должны уволить персонал компании, потому что наши прибыли снижаются»; «Мы клеймим позором это преступление, совершенное меньшинством, настроения которого не характерны для нашего населения»; «Беспорядки в пригородах — всего лишь дело рук молодых бездельников, которые пытаются таким образом привлечь к себе внимание средств массовой информации»; или еще: «Мы глубоко сожалеем о загрязнении грунтовых вод из-за сброса в реку кислотных отходов нашего предприятия», и, наконец, высказывание, типичное для министров экономического развития: «Все будет хорошо, если только потребление станет увеличиваться все более быстрыми темпами».
С Габриэлем Макнамаррой при просмотре земных телепрограмм случались самые зрелищные припадки оглушительного хохота. Все поражались тому, как большинство населения их бывшей планеты позволяло обманывать себя с помощью этих пышных речей, которые не означали ничего, кроме следующего: «Мы принимаем вас за дебилов, но когда вы это поймете, будет уже слишком поздно». Адриан Вейсс, в свою очередь, считал, что прежде чем насмехаться над землянами, людям, обитающим внутри Цилиндра, следовало сначала научиться видеть недостатки своего общества. И ученый был единственным, кто не смеялся.