Звёздная бирема «Аквила». Мятеж
Шрифт:
Ливия усмехнулась, не скрывая радости от того, как здорово она всё придумала.
Префект призадумался. Одно время Альба толсто намекала, дескать, Квинт у малышки-Либертины ходит в недосягаемых кумирах. Но тот значения словам всем известной балаболки не придал. Должность префекта лучшей биремы системы Вирозы сама по себе была недосягаемой высотой в глазах новичков. Отблеск славы «Аквилы» и не более того, скромно полагал Квинт Марций.
— Я сделаю все возможное, чтобы убедить Либертинов присоединиться к нам, — пообещал он.
Стрелять в других Марциев… Может ли быть
– Тогда решено — будем давить авторитетом, а орудия активируем только в крайнем случае, — весело кивнула Ливия и обратилась к астрогатору: — Плавтий, есть новости? Еще гости?
– Никак нет, наварх. «Либертас» тут одна.
– Тогда малый вперед, — скомандовала наварх, хищно подбираясь в своем кресле, словно сама собиралась внезапно прыгнуть на зазевавшуюся либурну. — Заглушить их передачи. Оставить им только один канал связи и вызвать «Либертас».
Пусть Марк Фурий Либертин и не хватал с неба звезд, но и дураком он тоже не был. Идиоты обычно не задерживаются в командирском кресле на мостике боевого корабля, каким бы маленьким он не был.
«Либертас» подняла щиты и попыталась резким маневром удрать на безопасное расстояние, но Ливия, именно этого и ожидавшая, с привычной ловкостью выполнила перехват и продемонстрировала, что корвус «Аквилы» вполне способен дотянуться до либурны и парализовать ее двигатели.
— Твой выход, Квинт Марций, — молвила наварх. — Управление боевыми системами передано на консоль в претории. Удачи. Фульвий, — окликнула она связиста, уже выпущенного с гауптвахты: — Вызови их.
— Канал связи открыт, наварх.
— «Либертас», говорит «Аквила», — Ливия поздоровалась настолько миролюбиво, насколько позволяли обстоятельства: — Привет тебе, Марк Фурий. Прежде чем ты сделаешь что-нибудь необдуманное, учти — мы уже подобрали модуляцию твоих щитов. Опусти их и заглуши реактор. Надо поговорить.
Почти минуту на «Либертас» молчали, и наварх «Аквилы» решила поторопить оппонента:
— Марк Фурий, опусти щиты и подай голос, пока я не решила, что у тебя на борту мятеж. И не пытайся связаться с Цикутой. Сам понимаешь, это бесполезно.
— Мне не о чем с тобой говорить, Ливия, — буркнул командир «Либертас», но щиты деактивировал.
— Не со мной, — мурлыкнула она. — Совсем даже не со мной.
А когда связист переключил канал «Либертас» в преторий, не сдержалась, дала волю чувствам. Ливия Терция, суровый наварх «Аквилы», хихикнула как девчонка, жалея только об одном — она не увидит этих эпохальных переговоров. А ведь зрелище наверняка того стоило!
Встреча с мятежной «Аквилой» стала для Марка Фурия принеприятнешим сюрпризом. Принять к сведению сообщение о чрезвычайном происшествии на станции, чтобы потом вдоволь почесать языки да перемыть косточки Аквилинам — это одно. А столкнуться с опасной биремой носом, так сказать, к носу — совсем-совсем другое ощущение. Цикута
— Какого в орона, Квинт Марций?! — рычал Марк Фурий. — Ты теперь станешь расстреливать своих?
Вряд ли карбонийские помехи настолько сильно искажали передачу по каналу связи, чтобы лицо Либертина цветом почти не отличалось от кожуры спелого томата.
— Да успокойся ты, ради всех богов, — вздохнул Квинт Марций, всерьез опасавшийся, как бы Фурия не хватил инфаркт прямо на мостике. — Мы ведь не к парфам переметнулись, в конце концов. И не к пунам. «Аквила» по-прежнему верна Республике.
Командир центурии застыла рядом с Марком Фурием, и по её миловидному нежному личику прочитать мысли было сложно. Как и все Марции, девушка умела сдерживать обуревающие её эмоции.
— Тогда почему мы находимся у твоих торвенторов на прицеле? — кипел командир либурны.
— На всякий случай, — уклончиво заявил префект. — Нам не нужны неприятности только потому, что тебе вдруг захочется выслужиться перед Бибулом.
Квинт Марций очень рассчитывал на ораторское искусство Гая Ацилия. Лидер популяров должен, по идее, уметь очаровывать не только наивных напарниц-лигарий да по уши влюбленных в него самого и его идеи навархов, но и совершенно посторонних пилотов — весьма завистливых и амбициозных. С кого-то же надо начинать агитацию, верно?
— Мы не хотим причинить вред соратникам, мы хотим договориться, — сказал Квинт и в упор уставился на Либертину.
Она, конечно, еще слишком молода и только недавно стала центурионом, чтобы в открытую противопоставить свое мнение мнению командира корабля, но она — Марция, а значит, имеет собственную точку зрения на происходящее. И когда девушка в ответ улыбнулась, одними только глазами, но по-родственному доверительно, у Квинта отлегло от сердца.
В фамильных особенностях генетической линии есть и приятный аспект — родичи предсказуемы, а их поступки прогнозируемы. Чего о патрициях не скажешь.
Курион вновь удивил Квинта Марция, по-хорошему удивил. Он не стал испытывать терпение Марка Фурия, выдавая на гора еще одну проникновенную речь о коварстве оптиматов.
— Мы знаем, что всякая служба Республике почетна, но у меня складывается впечатление, будто такой опытный наварх, как ты, Либертин, достоин большего. Очевидно же, — Гай Ацилий как бы раскрыл ладони в сторону собеседника. — Тебя, Марк Фурий, откровенно недооценивают.
Намек был достаточно прозрачен, чтобы командир «Либертас» понял его однозначно. Хитрый патриций мгновенно вычислил уязвимое место своего собеседника. А неудовлетворенные амбиции и годами копимые обиды — самая плодородная почва для прорастания мятежных настроений. Известно же, что флотские чины бдительно следят за политическими раскладами, а потому уж кому-кому, а Фурию Либертину точно известны цели и задачи, которые провозглашали популяры.