Звездная каторга: Ария Гильденстерна
Шрифт:
— ...Как-никак, три трупа, — услышал он, — даже четыре!
— ...Вот об этом лучше бы вслух не говорить.
— ...здорово поют. Всем понравилось, даже Флоресу...
— ...А Мендоса-то, слыхали, вернулся на Ближнюю шахту!
— ...'Оу Дивиляй' порожняка не гонит! Петь, так уж петь.
— ...Представляю кислую рожу Стэнтона: усесться в такую лужу!
— ...Четыре трупа и ещё один раненый. Правда, легко раненый.
— ...Парня звали Кай Гильденстерн. Он из Башни Учёных. Да, упал.
— ...и что бы вы думали: Флорес отстоял весь концерт
— ...Ну, Мендосе тоже не позавидуешь. Проблема-то сохранилась. Теперь ему придётся в короткие сроки...
— ...Да не концерт он слушал, а на красотку пялился. На ту, которая огненные шары выдувала...
— ...Ой, да что вы говорите! Вы сами не знаете, что говорите...
— ...Кого я вижу! Это же Майк Эссенхельд собственной персоной! — последняя из услышанных реплик заставила Кая распахнуть глаза.
Так и есть: к нему приближался Драйхорн, солист 'Оу Дивиляй', а за ним Сони, Флексиг и остальная группа. Все с футлярами для музыкальных инструментов и навьючены тяжёлыми баулами с аппаратурой. Пришли подготовить площадку перед очередным концертом.
— Привет, ребята! — искренне обрадовался Кай, пожимая протянутые ладони. — Признаться, начинал уже по вам скучать.
Очень к месту пришёлся тот факт, что нигде поблизости не вертелся навязчивый Мад.
— Так что ж ты тогда пропал? Почти сразу после того боя с этим уродом — как его звали? — хмыкнул Драйхорн.
— Поллаком, — подсказала Сони.
Кай кивнул и беспомощно развёл руками. Мол, обстоятельства...
— Ага. Классно тогда ты его мочил, — встрял Пфайфер.
— Не-а, — поправила Сони, — мочил не классно. Но классно, что замочил — это факт!
А девица-то понимает! Впрочем, каждый бы понял, наблюдая каеву технику боя. Кай признал:
— Верно, всё тогда было из рук вон плохо, но в последний миг повезло. Спасибо, ребята: за то объявление я ваш должник, я помню!
— А мы припомним! — рассмеялся Драйхорн. — Сегодня после концерта и припомним. В этой части посёлка есть круглосуточное кафе. Слышишь, должник? Ты нам ставишь по кружке пива! Каждому! А нас много...
— Да не вопрос, — пообещал Кай. Кажется, запаса его ксерокредиток на такое угощение должно хватить.
— Так где ты теперь устроился? — спросил Флексиг.
— В Башне Учёных.
— Круто!
Пока длился трёп, ребята из группы распаковывали баулы. Дощатый помост обрастал атрибутикой фолк-рок-концерта: усилителями, штативами для факелов, баннерами с изображениями ксеномонстров.
— Может, помочь? — предложил Кай.
Предложение вежливо отклонили. Что ж, понятно. Должник ставит ребятам пиво, а тяжеленные усилители волокут по сцене они сами.
— Кстати, Мэдисона помнишь? — спросил Драйхорн, который среди всей подготовительной суеты не забывал и Кая. — Ну, того парнишку, который нас познакомил. Так вот, больше нет его.
— А что так? — спросил Кай.
— Не повезло, — мрачно вздохнул солист. — Он же вкалывал на шахте лифтёром. Ну так вот, с его
— Мне не рассказывали, — честно сказал Кай, пожимая плечами. Верно ведь: никто в башне и словом не обмолвился.
— Ну так вот. Говорят, малец был кругом прав. У него и клеть была неисправна, да и убившийся здорово нетрезв. А всё равно: шахта — отдельный мир со своими законами. Правды не напросишься ни на ломаный космогульден. Стали его прессовать по-чёрному, так он и повесился.
— Жаль, — вздохнул Кай.
И правда ведь, почему-то жаль — молодую-то жизнь. То есть, с одной стороны, конечно, далеко не жаль, но с другой жаль. И, признаться, очень.
7
Весь остаток дня Кай провёл с ребятами из группы. Болтал на различные далёкие темы без особенных задних мыслей. Надо бы, конечно, что-то узнать, но ведь успеется.
Рассказал о своём детстве и ранней юности на провинциальной планете Моргенланд, об уютных её садах, о животном мире, дружественном человеку. Рассказал об учёбе в крупном городе Моргенштадте.
Кажется, из тех самых мест происходил и Бьорн Ризенмахер; Кай первоначально старался привязывать события к жизни нового прототипа, но быстро махнул рукой. Всё равно получалась история Кая Гильденстерна, пусть и закутанная в чуть изменённые имена и названия.
Там, в Моргенштадте, детский интерес настоящего Кая к дружественной ксенофауне не выдержал конкуренции с богатой исторической библиотекой. После знакомства с нею сделаться натуралистом? Кай десять лет считал, что такое уже невозможно. Но, как говорится, не зарекайся. От тюрьмы, сумы и ксенозоологии на одной далёкой планете.
— А девушка у тебя была? — спросила Сони.
Не очень тактичный вопрос применительно к Эр-Мангали. Прошлое время глагола предполагает, что в настоящем-то девушки нет по умолчанию. Да, это так для большинства здешних парней. Нет, и вряд ли когда-нибудь намечается. А если так, то не всё ли равно, что там бывало в прошлом?
А впрочем, как раз и нет, спохватился Кай: для истории важно всё. Это биология старается работать с тем, что ещё живо.
— Была, — кивнул Кай, — как раз в Моргенштадте, ещё до Юрбурга.
Кажется, у Бьорна была и в Юрбурге, ну да кто соберётся всерьёз проверять. Кай говорит о своём опыте. О чужом и не получится.
— Почему была только там? — заинтересованно спросила Сони. — Почему до Юрбурга?
— Мы жили вместе пять лет. Ей было хорошо со мной, и она хотела получить и всё остальное.
— Не поняла? — тряхнула головой Сони.
— Она хотела за меня замуж, — пояснил Кай. — Хотела детей, обеспеченной жизни, уважения соседей и всего такого.
— А ты?
— Я хотел выучиться в Юрбурге. Объединить наши картины жизни как-то не получилось. Она поставила условия, я их не стал выполнять. Я никогда не умел как следует заработать. Да и учился не зарабатывать, а совсем другому. Чистой науке. Ксено... э... зоологии.