Звездная Кровь. Изгой III

Елисеев Алексей Станиславович

Не нужно было иметь глаза на затылке, чтобы понять: враг уже пришёл в себя и преследует меня. Вибрации почвы под ногами, сообщили мне об этом. Как только конденсаторы зарядились, я остановился, развернулся и выстрелил.

Гигантопитек оказался гораздо ближе, чем я мог предположить, поэтому можно было применить Алый Коготь. Импульсная винтовка повисла на сгибе локтя, а обезьянью морду пересёк алый тепловой луч. Рёв гигантской обезьяны возвестил о том, что я её как в «морском бое», снова ранил, но не убил.

Выругавшись, я схватился за плазменную винтовку. Пользуясь тем, что враг замедлился,

прицелился лучше. Выцеливал уцелевший глаз. Половина морды гигантопитека уже превратилась в спёкшуюся обугленную маску. Нужно было сжечь ему оставшийся глаз. Я выстрелил.

Близкий рёв ослепшего гигантопитека оглушил меня. Ослепшая тварь никак не унималась и продолжала идти в мою сторону, ориентируясь на оставшиеся органы восприятия. Не так бодро, как до этого, но он продолжал двигаться.

В спину гиганта лупили пулемётные очереди и хлёстко били винтовочные выстрелы, но, как и прежде, это не производило на гигантскую обезьяну никакого впечатления.

Я выстрелил ещё пару раз и не промахнулся, но успеха тоже не добился. Когда существо было уже почти на расстоянии броска, я вытащил из кармана ребристый цилиндр. Спустя мгновенье термабарическая смарт-граната полетела гигантопитеку под ноги, взрвавшись в яркой вспышке огня и дыма. Это замедлило его ещё больше, и он зашатался, теряя равновесие.

— Не стрелять! — заорал я не своим голосом.

Легионеры прекратили вести плотный огонь, а я, вытащив из ножен иллиумовый полуторник, побежал к гигантопитеку, чьи движения стали ещё более неуклюжими. Тварь поднялась на передних лапах и, утратив равновесие, рухнула на землю, вызвав мощную вибрацию почвы. Наступила напряжённая тишина, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием да стуком пульса в ушах.

Я бежал на гигантопитека, наметив себе цель, и знал — это ещё не конец. Глифы не появились, значит гигантская обезьяна, слепа, может, без сознания, но она ещё не сдохла. Нужно было добить, пока представилась такая возможность и я располагаю ультимативным оружием. Если его не берут заклинания, иллиумовый клинок поставит точку в этом странном бою. Ещё это нужно сделать из-за того, что политропы могли вернуться в любой момент, и нужно было быть готовыми к новой атаке.

Я, как мог быстро, бежал к поверженному гигантопитеку, чувствуя, как адреналин струился в венах, разливаясь по моему телу горячей волной. Взгляд был прикован к его массивной голове, где под клочками обгоревшей шерсти виднелась обугленная височная кость. Иллиумовый меч в моей руке был готов нанести решающий удар, и я знал, что это единственный шанс закончить эту схватку.

Но именно в этот момент, когда я был всего в нескольких шагах от цели, гигантопитек вдруг ожил. Его тело, казалось бы, мёртвое и неподвижное, внезапно подалось навстречу и вверх, прежде чем я успел среагировать, огромная лапа взметнулась в воздух. Я почувствовал, как время замедлилось, когда лапа ударила меня с невероятной силой, отбрасывая в сторону.

Меня словно ударило бревном, а потом подхватил ураган, и я полетел в одну сторону, а мой меч, выскользнув из руки, устремился в другую. Острое ощущение беспомощности охватило меня, когда я понял, что мой план рушится на глазах. Удар был таким сильным, что я ощутил, как воздух вырвался из лёгких, и мир вокруг на мгновение потемнел.

Я

шмякнулся на вспаханное поле с глухим стуком, чувствуя, как боль простреливает всё тело. Пытаясь восстановить дыхание, я посмотрел на гигантопитека, который, несмотря на свои раны, продолжал двигаться, ориентируясь на меня с помощью каких-то иных органов восприятия, чем зрение. Его ослеплённые глаза были бесполезны, но это чудовище всё равно знало, где я нахожусь, и уверенно приближалось.

В ужасе я осознал, что у меня нет времени на раздумья. Всё, что у меня осталось, — это инстинкты и желание выжить. Я искал глазами свой меч, но его было не видно в молодой поросли. Вокруг бушевали звуки битвы, но они казались далёкими и приглушёнными. Дикари вернулись, но в этот момент я был один на один с чудовищем, которое намеревалось уничтожить меня.

Гигантопитек приближался, его шаги тяжело отдавались, заставляя вибрировать почву под ногами. Я знал, что если не найду способ остановить его сейчас, то он остановит меня. В голове пронеслись обрывки мыслей и идей, направленных на выживание. Я судорожно открыл Скрижаль, чтобы найти хоть что-то способное помочь в этой безнадёжной ситуации.

150

Откатились Ледяная Звезда и Огненный Шар. Начал с последнего. Заклинание ушло в ослепшую морду гиганта и красочно взорвалось, заставляя того податься назад и издать рёв ярости.

Ещё не успело погаснуть пламя на обожжённой и обгоревшей до костей морде, а я уже отправил следом за первым рунным заклинанием Ледяную Звезду. Попадание исправно проморозило жуткую обожжённую морду гигантской обезьяны. Сохранившаяся до этого момента, плоть начала отходить от костей лоскутами.

Собрав все силы, я с кряхтением поднялся на ноги, чувствуя, как тянет каждая мышца, и как стреляет болью в голове и спине. Рука сама собой стиснула рукоять «Копья» так, что побелели пальцы.

Гигантопитек был совсем близко, его урчащее дыхание источало такую жуткую вонь, что ещё немного и начнёт резать глаза.

Мне представился ещё один шанс нанести удар, когда тварь, корчившаяся от боли, удачно подставила свою башку под выстрел. Вскинув тяжёлую импульсную винтовку к плечу, выстрелил. Затем ещё и ещё, сразу, как только конденсаторы позволили. Новый рёв боли огласил окрестности, гигантопитек упал, но и в этот раз, он остался жив!

В вихре Звёздной Крови в моей руке материализовалось Зирдиновое Копьё. Я бросился вперёд, направляя оружие прямо в височную кость гигантской обезьяны, надеясь, что этот удар станет тем, что, наконец, поставит точку в этой затянувшейся схватке.

На этот раз тварь так же ударила лапой, как и в прошлый раз, но я был уже научен горьким опытом и сумел увернуться, избежав удара. Зирдиновое Копьё с глухим стуком вонзилось височную кость гигантопитека, мир на мгновение замер. Казалось, время остановилось, и все звуки стихли, оставляя только глухой удар металла о кость. Внутри меня всё обмерло, когда я понял, что моё Зирдинове Копьё попросту застряло в височной кости. Не может быть, чтобы всё было зря. С глухим рыком я навалился на древко и, упёршись ногами в податливую пашню, налёг на него, извлекая всю пиковую мощь собственных мускулов и…