Звездная Кровь. Изгой
Шрифт:
Ухмыльнувшись собственным размышлениям, я понял, что Руна с птицей-разведчиком — это, конечно, вещь, но охотник из меня такой себе. Вот если на меня какая тварь задумает напасть, тут понятно, а выслеживать ни в чём не повинную зверюшку. Нет. Не моё это.
В сухом остатке был нелепый с виду паразавр, но описание было у него ого-го. Бегать умеет, плавать может, даже копать способен, при этом неплохо бронирован. Если на спину такого посадить — злого космопеха с гаусс-карабином… Это ж уже не скакун, а самоокапывающаяся боевая машина пехоты!
Если отбросить шутки в сторону,
Облизнув пересохшие губы, я понял, что мне срочно требуется чего-нибудь попить. Рядом стоял бочонок с элем. Решив не мудрить, налил себе в кружку и ополовинил её. Посмотрев ещё раз на преложенный мне выбор, больше не сомневаясь, выбрал Руну с заключённым в неё ящером. Допив эль, удобно растянулся на подстилке и с чувством полностью выполненного долга, отпустил все мысли, позволил себе расслабиться и с улыбкой уснуть.
Жизнь налаживалась. Рун в Скрижали прибавлялось. Нашлись пусть временные, но союзники. Добраться бы ещё без приключений в Аркадон и найти там мою Свету… Мысли становились тягучими как патока, пока не остановились совсем.
Пробуждение было… Хм… Это было похоже на пробуждение в военном лагере.
Утром на меня обращали внимание, но не особо. Да и с чего бы? Я был Восходящим, так и они все тоже были такими же. Был вооружён, в беседы не влипал, окружающих не задирал, общался только по необходимости. Все окружающие тоже были все поголовно при оружии.
То что я «небесный человек» им было любопытно, но тоже, опять же не слишком. Да и заняты все были тем, что снимали лагерь. Во всём остальном — самый обычный мрачный небритый хмырь, таскающийся за не менее мрачным и небритым Соамом. Одним словом, внимание к себе привлекал, но только первое время. Ажиотажа, которого я опасался, моё появление не вызвало, возможно, ещё и потому, что все снимали лагерь. Впереди лежал путь в Аркадон.
Прикинув по карте я понял, что лететь под полторы тысячи километров, но это не могло испортить моего светлого настроения.
48. Путь в Аркадон
Я неправильно оценил численность птиц и бойцов в темноте накануне. Небесных скакунов было двенадцать, включая того, который сейчас нёс меня и Соама. Заставить себя снова залезть в седло этой гигантской твари было весьма непросто. Для этого простого действия потребоваелась вся моя воля, но даже оказавшись в седле и пристегнувшись всеми ремнями, я продолжал отчаянно трусить. В голову настойчиво лезли трусливые мысли о бездарно испорченном парашюте в экстрамерном хранилище. Вроде бы я никогда не боялся высоты и полётов, по крайней мере не помнил о такой своей особенности.
Проанализировав и разобрав собственные опасения, понял, что высота меня и впрямь не пугает, а вот здоровяку Соаму я не то чтобы не доверяю, а попросту не уверен в нём. Ещё меньше мне нравится транспорт. А ну как
Однако когда лагерь был снят и все птицы, разметав мелкий мусор по сторонам и подняв тучи пыли, взмыли в воздух, паника постепенно начала отпускать. Поначалу незначительная скорость полёта постепенно возрастала, пока и вовсе не дошла до двухсот километров в час. Разгон был совсем не мгновенный, но вполне себе приемлемый. Когда мы поднялись на высоту двух тысяч с небольшим метров, птицы вошли в «экономичный режим» полёта. Они больше парили, чем махали крыльями.
Перед вылетом Кронк собрал вокруг себя всех тех, кому предстояло управлять гиппоптерами и попросил меня воспользоваться Руной Ментальной Связи. Я поднял канал на восемь кавалеристов, распрощавшись с двенадцатью каплями Звёздной Крови. Ментальная связь не считала меня, поэтому девять гиппоптеров, остались не охвачены три боевые единицы из-за чего Аугуст ван дер Кронк скривился, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.
Тем не менее насколько я понял, управляемость Копьём улучшилась. Перед тем как полететь, некоторое время мы просто кружили над одним местом, перестраиваясь и меняя порядок гиппоптеров в ордере. Наконец, когда отец-командир наигрался с новой игрушкой, мы отправились в путь.
Птицы летели, выстроившись широкой линией. Всё же задачей Копья был патруль, в общем-то, именно задачи по контролю над этими безлюдными землями, они их исправно и выполняли, увеличивая охват.
Все гиппоптеры несли по два седла: первое для того, кто правил крылатым зверем, второе для стрелка поддержки. В общем-то, за второй номер выступал сейчас и я сам, разместившись за широкой спиной Соама. За устройством этого седла на два посадочных места явно стола своя долгая эволюция крылатых наездников. При необходимости я мог выстрелить или применить Руну прямо поверх головы управляющего всадника. Мог стрелять вниз, но под углом. Единственное, что мне не понравилось — мёртвая зона за спиной. Я был пристёгнут и был ограничен в поворотах.
Не все птицы несли на себе по два всадника, например, Кронк и Клени летели совсем одни, кроме них я заметил сухого поджарого мужчину лет пятидесяти, также разместившегося на крылатом звере единолично. Знакомая мне по ночному общению матершиница Виториа ван дер Аристэр, летела, как и я сам, вторым номером. Вообще, почти у каждого дополнительного всадника имелся какой-либо длинноствольный огнестрел, помимо длинноствольного револьвера, как я мог заметить, далеко не все из них не были Восходящими.
Револьвер, с позволения Соама я осмотрел и пришёл к выводу, что это хоть и архаичное, но надёжное огнестрельное оружие. Ствол был нарезным, а калибр не вызывал ничего, кроме уважения. Если на глаз, то около двенадцати миллиметров. Патрон длинный, под шесть сантиметров, пуля остроконечная, стальная. Рама была цельнометаллической, с откидным барабаном на пять патронов. Ещё одной особенностью этого револьвера было ведение огня из нижней каморы, а не из верхней, как у классических моделей. На рукояти я обнаружил клеймо с башней, окружённой облаками, и надпись: «Аркадонский оружейный мануфактриум».