Звездная месть
Шрифт:
Глаза болели от этого мельтешения.
Иван невольно отодвинулся назад.
– Ну и дурень же ты! – насмешливо сказал карлик. – Разве ж так глядят!
Иван еле сдержался, чтобы не залепить затрещину наглецу.
– Прикрой один глаз! И поближе, поближе! – командовал Авварон.
Иван прижмурился, взял варварскую карту из лап карлика. Поднес ближе к липу… И чуть было не отбросил её от себя. Не может быть! Он открыл второй глаз – пергамент как пергамент, средневековая мазня, ничего серьёзного.
Снова прижмурился.
Словно распахнулось вдруг окно в бездонный, бескрайний мир ослепительно сияющий, непонятный.
Иван такое видел впервые.
– Вот так-то, Ваня, – подал голос Авварон, пригорюнившийся и осипший, сидим мы всю жизнь в тёмной клети, взаперти, а как выпадает возможность в мир-то взглянуть через окошко, так и голова кругом идёт, не верим глазам своим! А ты верь, Иван, верь!
Иван не отводил взгляда от провала в распахнутом свитке. Он пытался уловить в движениях и мельтешений нечто осмысленное, объяснимое. И одновременно думал, какая же тут премудрость, что за механика и оптика, что за чудо этот свиток? Он перебирал в уме все последние достижения человечества, но ничего похожего не находил – это было не телевидение, не голография, не мнемоскопия и тем более не галлюцинациовизорные эффекты… это было просто чудо! Казалось, вот сейчас оторви руки от краёв почерневшего свитка, прыгни в окошко рыбкой и очутишься в Пропасти, в сияющем чудесном мире. В этот необъятный колодец так и манило.
– Ну что, Ваня, веришь в этот мир? – проникновенно, прочувственно спросил карлик и прихлюпнул носом.
– Верю, – отозвался сомнамбулой Иван.
– Ну и дурак! – неожиданно ледяным тоном заключил Авварон. В его голосе звучали явные нотки презрения. – Дурак! Никакой это не мир, это всего-навсего объёмная карта. И кстати там есть наша тропинка, наш маршрутик, Иван. Ну-ка, покажи дядюшке Авварону – где эта тропинка?!
Иван отпрянул от свитка. Лицо его перекосилось.
– Не паясничай, нечисть! – процедил он. И неожиданно подумал, что этот инопланетный карлик-колдун, эта морщинистая подлая душонка, ведет себя как-то уж слишком по земному. Откуда он взял все эти «Ваня», «дурак», «дядюшка», этот тон?! И вообще, всё это уже было, было когда-то… нет, ни черта не было! нервы шалят! проклятущие нервы! – И-ех, Ванюша! Я ж говорил, что ты ничегошеньки не поймешь в этом мире. Даже простенькая карта, почти плоская проекция предместий Пристанища тебя смутила. А куда ж тебе в царствие теней спускаться-то?! – Карлик говорил очень серьёзно, будто сокрушаясь о несчастной Ивановой судьбе и всячески соболезнуя неудачливому путнику-резиденту. – Давай, Ваня, проще, а?! Давай займемся разблокировкой прямо здесь! А потом, сразу же, я клянусь тебе, на Землю! Что, не веришь?! Да я тебя в три минуты домой отправлю и чем надо помогу. Решайся!
Иван отвернулся от Авварона, уставился в заросший паутиной и мхом угол избы. Ему очень хотелось домой, на Землю. Аж слезы набегали на глаза и давило в груди.
– Ну?!
Карлик-колдун мелко подрагивал в ожидании, сопел, ронял темную слюну с губы. Но глаза его были пусты.
– Нет, – ответил Иван тускло, будто говорил
– Ну, гляди, Ваня, – как-то двусмысленно выдавил колдун, – гляди!
В окошке мелькнула чёрная взъерошенная тень, завопила истошно перепуганная птица – совсем не по птичьи, страшно и дико. Нашли тяжёлые тучи на мертвенную луну. И стало в мире тихо, неуютно и жутко.
– Нет, – повторил Иван тверже, – мы пойдем туда.
И ты получишь своё, получишь, не сомневайся.
Зрачки у Авварона расширились, превратились в два черных колодца.
– Обещаешь? – поинтересовался он, затаив дыхание и перестав сопеть.
– Обещаю, – ответил Иван. И добавил несвойственным ему тоном: – Каждый рано или поздно получает своё.
Карлик тяжко, с натугой вдохнул.
– Ладно, пойдем.
Какая-то призрачная, водянисто-блеклая тень вдруг отделилась от него, сползла на досчатый, трухлявый, местами земляной пол, проскользнула по нему до кособокой двери, просочилась под нею и исчезла.
Иван тут же ткнул карлика пальцами в грудь, даже отшиб их немного; Авварон страшно обиделся, нахмурился, затрясся.
– Извини, – объяснил Иван, – мне вдруг померещилось, что ты сам улизнул отсюда и опять вместо себя фантом оставил.
– Чисто земная ограниченность, – заключил Авварон. – И вообще…, - он даже задохнулся от возмущения, – и вообще – откуда эта подозрительность, откуда недоверие такое?!
Иван не стал разъяснять, откуда в нём было недоверие, одно слово могло породить сотню ответных и лишь усугубить положение.
– Раз собрались, так пойдем! – заявил он.
Карлик враз успокоился.
И на глазах у ошеломленного, растерянного Ивана превратился в растрепанного и косматого филина, того самого, с клюкой в мышиной лапке и с обрывком железной цепи. Только глаза не изменились – это были те же базедово-чёрные сливины со зрачками-колодцами.
Филин ударил клюкой в стол, отчего тот неожиданно накренился, треснул, а потом и вовсе развалился, так, что Иван еле успел отдернуть локти, поджать колени. Надо было хватать оборотня, хватать немедля!
Но поздно. Филин Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении Ога Семирожденного взмахнул сизыми взъерошенными крылами, подняв по избе тучи пыли и сметая седую обветшалую паутину, ухнул глухо, раскатисто и вылетел в окно – только скользнула его чёрная тень по внезапно выплывшей из-за мрачных туч мертвецки желтой луне.
Иван вскочил на ноги и с досады пнул дубовый табурет. Тот рассыпался, словно был трухлявым донельзя.
Чертовщина! Наваждение! Ну как тут можно работать?!
Иван был вне себя от бешенства. Бред! Он прошел четыре круга какого-то внешнего барьера, пробрался через охранительный слой, если верить этому негодяю, этому подлому оборотню, и что дальше?! Где он?! Куда идти?! Или, может, заночевать в этой милой пыльной избушке? Утро ведь вечера мудренее?!
Нет! Он отыщет колдуна, будь тот хоть трижды инопланетным!
Иван, подхватив меч и лучемёт, прыгнул к выходу, снова сшиб что-то звеняще-гремящее в сенях, но не стал задерживаться, а сильным ударом ноги вышиб тяжёлую дверь, выскочил наружу.
Он остолбенел. Нестерпимый зелёный свет ударил ему в глаза. На дворе был день, а не ночь. Да ещё какой день! На Земле таких не бывает.
Нагромождения диких поросших красным мхом валунов закрывало от Ивана ослепительно-яркое светило. Но и тех лучей, что пробивались сквозь завалы, хватало, глаза еле выдерживали. И никакого леса, никакого болота, даже ничего похожего!