Звёздная МгЛА: Бесконечная тьма

Варлашин Сергей Александрович

– Какая у вас была задача?

– Пробурить несколько десятков скважин, пять метров в диаметре. Глубиной девяносто четыре метра. Всё бы ничего, но вскоре возникли проблемы.

– Какого характера проблемы?

– После шести дней работы, когда были пробурены пять колодцев, они стали заполняться. Но не водой, планета относительно сухая. Не землей и не осыпающейся со стен породой. Они стали заполняться, – он положил руку на шею с недельной щетиной и задумался. – Какой то тугой материей.

– Что она больше всего вам напоминает?

– Жвачку.

Что любят мои дети. Розовую жвачку. Или сырое тесто, если добавить в него красного красителя. Сначала я не понял, что это. Бывают обвалы, хоть и редко. При кольцевом бурении, стенки получается ровнее, чем при нарезке стволов у ружья. Конечно, не так ровно, но визуально они гладкие. Как свежий асфальт в дождливую погоду. Сначала я пытался её выгребать. Субстанцию эту, но когда в ней застряли несколько ковшов, а бур лишь вяз в ней, оставил это дело.

Хуже того, спустя пару недель, я обнаружил, что эта субстанция затвердела и достать завязшие буры больше возможности не представилось. Я до последнего дня делал новые скважины в обозначенной местности, но все они рано или поздно, затягивались. Словно под землёй течёт река из густой розовой карамели и она быстро заполняет пустоты.

– Вы уже с таким сталкивались.

– Товарищ майор. Я никогда с таким не сталкивался. Я многое на своей работе повидал и животных подземных, выпрыгивающих из пещер, в которые вторгались мои буровые установки и гейзеры из нефти, лавы, газов и воды и обвалы всей техники, на сейсмически неустойчивых участках. Но такой смеси никогда не видел.

– Вы как то с ней контактировали?

– Я нет. А буры да. Из любопытства я пытался бурить затвердевшую субстанцию, но она словно рана на плоти, выделяла свежую и влажную, ту же густую розовую карамель. Свежая субстанция заливала нанесённые мною увечья и через несколько дней затвердевала.

– Сколько в итоге было сделано вот таких колодцев?

– Тридцать один.

– И все заполнились?

– При мне заполнились двадцать семь. Сейчас пока я здесь был под арестом, наверно заполнились остальные.

– Вы не под арестом, вы задержаны.

– Да никакой разницы. Один бур я здесь и вы меня не отпускаете домой. Больше всего меня бесит то, что я ни хрена не получу, за простой. Скважины то я не пробурил. Точнее пробурил, а толку? Работа у меня сдельная. А из них, это розовое дерьмо вышло. Вот такой паршивый расклад.

– Не переживайте. Вам оплатят дни проведённые здесь, по факту упущенной выгоды. Я прослежу за тем, чтобы по окончании следствия, вам оформили все бумаги.

– Вот на этом спасибо товарищ майор. Хоть что-то, на худой бур.

– Роданов, вы заметили, какие-нибудь странные обстоятельства?

– Да вся моя командировка, одно сплошное странное обстоятельство.

– Можно подробнее?

– Заказчик на скважины, какой-то мутный хрен с горы.

– Вы его видели?

– Да.

– Одну минуту, – майор вывел на прозрачную перегородку

Крупным планом, фотографии человека с седой бородкой. – Узнаёте?

– Да, это он. Был в офисе у моего начальника, когда я расписывался в получении нового оборудования. Я его мельком видел, но запомнил. Сразу видно белоручка. Никогда не брал руки, ничего тяжелее автостила.

– Что ему было нужно?

– Двадцать пять скважин.

– Вы знаете для чего они?

– Я не большой знаток. Но схема у них была явно непродуманная.

– Какая схема?

– Схема расположения относительно друг друга. Техническая карта. Она была у меня в двух экземплярах. Если вы прибрали мои документы, она была и среди них.

– Это она? – майор вывел её на прозрачную перегородку.

– Да. Именно она. Крупнее, пожалуйста, увеличьте. Вот так. Видите, какая дурацкая схема. Я много их повидал. Но скажу вам одно. Какое бы завуалированное горе-дизайнером здание, он не планировал там построить, глубина в двое превышает норму для заливных свай.

– Почему вы думаете, что заказчик, хочет ставить там здание?

– Я много повидал схем и по опыту работу, могу утверждать, скважины предназначались для свай под здание. Но не типичное, а скорее всего слишком дизайнерское. Типо в форме, какого-нибудь динозавра или космической станции пришельцев из фильмов про инопланетян. Здается мне он там детский парк аттракционов хочет открыть. Но это идиотизм. Планета то пустая. Сколько лет уйдёт у колонистов, прежде чем она станет процветающей и войдёт в состав самых посещаемых туристами? Люди столько не живут. Особенно если он думал вкладывать туда свои инвестиции.

– Какие ещё странности вы заметили Марк Роданов?

– Да сплошь и рядом, – провёл рукой бурильщик у своей шеи.

– Излагайте по порядку.

– Место странное очень. Во-первых: вся планета, как её там Золомейя, вот. Находится у чёрта на куличках. Это два. Планета пустоватая, ни людей ни животных, а беспрерывно ощущается эффект присутствия. Чьего-то присутствия. Я трезв как стёклышко, всегда. Так что осознаю что несу. А ведь никого там нет. Кроме гуманов. Но те железки без мозгов. Андройды ходячие. С ними у меня такого впечатления никогда не было.

– Эффект присутствия говорите?

– Точно, так говорю. Я лишь один раз в жизни подобное испытывал неделю целую. Когда ещё в армии служил. Нас забросили в Претотору. Может, знаете?

– Туда часто отправляют. Это планета полигон, для учений.

– Да, она. Так вот там в горах одних, мы провели ночь. Худшая ночь в моей жизни. На утро, без видимых причин половина дивизии, получила тяжелейшие формы психологического расстройства. Мне повезло, психика у меня крепкая. Только курс антидепрессантов пропил. А были и случаи самоубийства. Особенно у часовых, что в одиночку на посту стояли. С тех пор в те горы, дорога заказана и больше туда на моей памяти никогда и никого не отправляли.