Звездная пыль
Шрифт:
Разве мог человек, купивший когда-то Микки Мауса меньше чем за доллар, представить себе, что пройдет какое-то время, и люди в переполненном зале будут соревноваться за обладание этой игрушкой, и она будет куплена наконец за несколько тысяч долларов?
Компания «Скотт и Скотт» казалась Мэгги удивительным сообществом эксцентрических, фанатичных, одержимых и сугубо материалистически настроенных прапрабабушек, путешествующих по всему миру и живущих исключительно ради того, чтобы приобрести все, что попадется на глаза. Как поняла Мэгги, бегая по разным поручениям с этажа на этаж огромного здания компании, занимающего целый квартал на углу Восемьдесят четвертой улицы и Второй авеню, наибольшую
В понедельник, сразу после ее переезда в квартирку Полли Гильденштерн, Мэгги открыла справочник, нашла самое крупное агентство, предоставляющее служащих для временной работы, позвонила туда и договорилась о встрече. Ее великолепное владение компьютером и горячее желание делать все, что угодно, вне зависимости от зарплаты должны были обеспечить ей работу. Так оно и вышло.
Бумаги скапливались на столах и даже на полу, грудами громоздились возле стен. «Скотт и Скотт», фирма, уступающая по размерам «Сотби» или «Кристи», оставалась тем не менее крупным аукционным домом с мировой славой. Ее тридцать девять филиалов располагались в двадцати странах. Она проводила несколько сотен аукционов в год. Мэгги обнаружила, что буквально десятку людей ее помощь требовалась немедленно. Не имело никакого значения, что она стояла на предпоследней ступеньке служебной лестницы и ниже ее оказались только работники столовой. Постоянные оклики «Мэгги, ты мне нужна!» давали ей ощущение собственной значимости.
У нее были Полли и отчасти Барни, которого она все же избегала. Это согревало душу, но одиночество не отпускало ее. Мэгги пришлось признаться себе в этом. Это было то самое одиночество, о котором так жалостливо поют певцы, работающие в стиле кантри.
Мэгги искала комфорт и находила его, где могла. Она быстро сообразила, что если оденется в черное с головы до ног, то впишется в местный колорит на любом уровне. Несколько выходных дней ушло на посещение базаров в Нижнем Ист-Сайде, где после долгой торговли она стала владелицей двух черных мини-юбок, шерстяной и кожаной, нескольких черных джемперов, шерстяного черного пальто до щиколоток, широкого черного пояса, высоких черных сапог на низком каблуке и матовых черных колготок. На все ушло меньше ста долларов. За десять долларов Мэгги купила себе длинные яркие шарфы — оранжевый, истошно-желтый и кричаще-зеленый. С большой неохотой она рассталась еще с двадцатью долларами и приобрела серебряные серьги в виде колец. Их можно было надеть с любым нарядом и чистить зубной пастой.
Как-то, разглядывая себя в зеркало, девушка решила, что у нее слишком много волос для Нью-Йорка. Поэтому она отправилась в дешевенькую парикмахерскую и постриглась очень-очень коротко, приобретя вид несколько футуристический и невероятно шикарный. Из косметики Мэгги использовала только тушь для ресниц и ярко-красную губную помаду. И то и другое она купила на распродаже в супермаркете. Единственным средством по уходу за кожей стал крем «Пондс». Когда она закончила с приведением себя в порядок, Мэгги стала выглядеть как настоящая девушка из Нью-Йорка, которая делает карьеру. Когда она шла по улице, пробираясь сквозь плотную толпу, один из ярких ее шарфов трепетал у нее за спиной. Ее голубые глаза, румянец и белоснежная кожа в черном обрамлении волос и подчеркиваемая нарядом делали ее настоящим воплощением поп-арта.
Она запрещала себе думать о Тессе. Тут нечего было обсуждать, не на что злиться и не из-за чего расстраиваться. Да и что, в сущности, дала ей Тесса, кроме стопки открыток со всего света и редких визитов в другой мир? Мэгги куда лучше без нее. Мэгги решила, что
Ведь быть временным сотрудником пусть и в знаменитой аукционной фирме — это совсем не то, что быть первокурсником в большом университете. Черт возьми, ведь можно же и так получать образование, учиться во время работы, думала Мэгги, в очередной раз отправляясь к раковине, чтобы вымыть кофеварку. И тут она с раздражением заметила, что ей мешает пройти высокий мужчина в старом твидовом пиджаке и мешковатых серых фланелевых брюках. Он стоял очень спокойно, разглядывая водопроводные краны.
Мэгги встала у него за спиной, постукивая ногтями по пустому кофейнику. Неужели этот звук не даст ему понять, что раковина не место для медитации. И тут Мэгги заметила, что мужчина разобрал свою кофеварку и разложил ее составные части вокруг раковины.
— Вы что-то потеряли? — наконец спросила Мэгги, видя, что мужчина и не пытается ничего предпринять, а лишь беспомощно разглядывает части кофеварки.
— Если честно, то я просто не представляю, что мне делать с этой проклятущей штуковиной.
— Я вам помогу, — нетерпеливо сказала девушка. — Неужели вы не могли найти временную сотрудницу и попросить ее заняться этим?
В этой конторе предполагается, что мужчины не умеют варить кофе. Здесь не слишком придерживаются модного движения феминизма.
— Я тут тоже временно и не должен ни о чем просить временных секретарш, — ответил мужчина. Он повернулся к Мэгги, с благодарностью посмотрел на нее сквозь очки и тут же понял, что просто не может отпустить такую девушку. Какой лакомый кусочек! Так бы и съел ее. Она была аппетитной, свежей, сочной, как созревшая нектарина.
— Вы хотите сказать, что есть кто-то, кто стоит ниже временной секретарши? — спросила Мэгги, склоняясь над раковиной.
— Как мне сказали, временная секретарша должна обладать целым набором навыков. А мы этакие «летуны», всегда оказывающиеся там, где требуется наша помощь — продать каталоги, реорганизовать штат, уволить сотрудников, сварить кофе, но все это, упаси нас бог, без малейшего шума.
Он намеренно нес чепуху, желая как можно дольше задержать внимание девушки.
— Насколько я понимаю свою задачу, я должен действовать быстро, бесшумно, эффективно и не задавать лишних вопросов. Я буду очень стараться, но сегодня я работаю первый день.
— Значит, вы тоже не попали в колледж?
— Я получил степень магистра искусств в Гарварде, степень в бизнес-школе Гарварда, и еще год я проучился в «В и А» в Лондоне, — торопливо перечислил он.
Мэгги с изумлением смотрела на этого высокообразованного кретина.
— «В и А»? — переспросила она, изучая молодого человека. Великолепные рыжевато-каштановые волосы, отчаянно нуждающиеся в стрижке, большие карие глаза, смотревшие на нее с явным интересом, двухдневная щетина, требовавшая бритья, длинный, хорошей формы нос, очки в роговой оправе и крупный, красивый рот. Да, определенно, волосатый, заросший, ученый громила.
— Музей Альберта и Виктории. У них есть специальная программа для таких, как я.
— Это каких же таких особенных?
— Просто для специалистов по керамике и фарфору.
— Забавно, — рассмеялась Мэгги, отдавая ему собранную и наполненную водой кофеварку. — Меня зовут Мэгги Хорват. Вы наверняка стеклянный человечек.
— О нет, это совсем другой отдел. Вы должны это понять с вашим умом. Стекло и бумага идут вместе, как стиль «модерн» и «арт деко», как книги и манускрипты.
— И все же, — Мэгги упрямо стояла на своем, — если вы приехали на аукцион, чтобы покупать тарелки, разве вам не понадобятся стаканы? Или вы купите их так, наобум?