Звездная пыль
Шрифт:
На лицо Дунстана падал солнечный свет. В коровнике было пусто. Юноша умылся и поспешил домой, на ферму.
Там он переоделся в свою лучшую куртку, лучшую рубашку и лучшие штаны. Грязь, присохшую к ботинкам, Дунстан соскреб карманным ножом. Потом прошел на кухню, поцеловал в щеку матушку и перекусил пышной булкой и солидным кружком свежесбитого масла.
После чего, завязав новые монетки в уголок воскресного батистового платка, Дунстан прошел через всю деревню к стене, где пожелал доброго утра стражам у бреши.
Сквозь отверстие можно было разглядеть, как на лугу
– Пропускать никого до полудня не велено, – сообщил караульный.
Дунстан пожал плечами и отправился в трактир, где уселся размышлять, что бы такое купить на свои сбережения. У него имелись полкроны, давно ожидавшие подобного случая, и «счастливый» шестипенсовик с проверченной в нем дыркой, висевший у Дунстана на шее на кожаном шнурке. Это если не считать нежданного богатства, увязанного в уголок платка. К тому времени Дунстан успел совершенно забыть, что прошлой ночью ему было обещано кое-что еще в качестве платы.
Едва пробило полдень, юноша явился к стене и взволнованно, как будто он делал что-то ужасно запретное, прошел через отверстие на ту сторону. Джентльмен в черном цилиндре сразу попался ему на глаза и приветливо кивнул.
– А, вот и мой квартирный хозяин. Как ваше нынешнее самочувствие, сэр?
– Превосходно, – отозвался Дунстан.
– Идемте со мной, – предложил высокий господин. – Давайте немного прогуляемся вместе.
Они пошли по широкому лугу по направлению к палаткам.
– Вы бывали здесь прежде? – спросил джентльмен.
– Да, я ходил на прошлую ярмарку, девять лет назад. Я тогда был совсем мальчишкой, – признался Дунстан.
– Что же, – сказал его арендатор, – тогда вы помните, что нужно держаться вежливо и не брать никаких подарков. Помните, что вы здесь только гость. Сегодня я собираюсь заплатить вам то, что задолжал за жилье. Понимаете ли, я поклялся это сделать. Все мои дары долговременны: этот будет принадлежать вам, и вашему первенцу, и первенцу вашего первенца, независимо от пола… Этот дар будет действовать на протяжении всей моей жизни.
– И что ж это такое, сэр?
– Как, вы забыли? Мечта вашего сердца, конечно, – ответил джентльмен в цилиндре. – Мечта сердца, именно так.
Дунстан слегка поклонился ему, не зная, что сказать. Они медленно шли меж рядами палаток и навесов.
– Глаза, кому глаза? Меняем ваши старые на наши новейшие! – выкрикивала крохотная женщина. Прилавок перед ней был уставлен бутылями и колбами, полными глаз всех форм и цветов.
– Музыкальные инструменты из ста далеких земель!
– Свистки по пенни! Гудки по два пенни! Церковные хоралы по три!
– Все к нам! Испытайте удачу! Отгадайте простую загадку – и получите свеженький анемон!
– Неувядающая лаванда! Колокольчиковое полотно!
– Сны в розлив, по шиллингу флакон!
– Ночные плащи! Сумеречные плащи! Плащи из полумрака!
– Мечи судьбы! Жезлы власти! Кольца вечности! Карты фортуны! Заворачивайте к нам, не пожалеете!
– Бальзамы и мази, зелья и панацеи!
Дунстан замер у прилавка, уставленного крохотными хрустальными вещицами. Он рассматривал прозрачных зверьков, размышляя, не приобрести ли одного для Дейзи Хемпсток. Юноша осторожно
Дунстан зашагал дальше по переполненному рынку.
Народу на лугу было невпроворот. Здесь собрались все чужеземцы, понаехавшие в Застенье за последние недели, а также многие из жителей деревни. Мистер Бромиос под отдельным навесом торговал вином и пирожками, а покупали их в основном местные, наученные дедушками и бабушками (некогда получившими это знание от своих старших родственников), что есть еду из Волшебной Страны, пить тамошние напитки и лакомиться тамошними фруктами очень и очень опасно. Несмотря на огромную привлекательность некоторых угощений, которыми торговал народ с Той Стороны Стены, деревенские жители стойко противостояли искушениям.
Ведь народ с Той Стороны раскидывал свои палатки на этом лугу каждые девять лет с незапамятных времен, и на день и ночь луг превращался в Волшебную Ярмарку. На целые сутки каждые девять лет между двумя мирами устанавливались торговые отношения.
Здесь торговали чудесами, волшебством и чародейством; на ярмарку привозили вещи, какие и во сне не приснятся, товары, которые и представить-то трудно (зачем бы, например, могут кому-нибудь понадобиться шторма, разлитые в яичные скорлупки?). Юноша перебирал в кармане монетки, завязанные в угол платка, и высматривал что-нибудь маленькое и не слишком дорогое, красивую безделушку, пригодную для подарка Дейзи.
Дунстан услышал в воздухе нежный перезвон колокольцев, едва различимый в ярмарочном шуме, – и пошел на этот звук.
Он миновал прилавок, где пятеро здоровенных мужиков отплясывали под заунывную музыку шарманки, ручку которой крутил грустный черный медведь; прошел мимо лотка, за которым лысоватый субъект в ярком кимоно, зазывая покупателей, бил фарфоровые тарелки и бросал осколки в кипящий котел, откуда валил разноцветный дым.
Мелодичный перезвон стал громче.
Наконец Дунстан добрался до палатки, откуда исходил привлекший его звук. Торговца видно не было. На широком прилавке красовалось множество цветов: колокольчики простые и круглолистные, наперстянки, желтые нарциссы, и лилии, и фиалки, и крохотные алые цветки шиповника, бледные подснежники, голубые незабудки – и множество прочих, которым Дунстан не знал названий. Каждый цветок был отлит или вырезан из стекла или, может, из хрусталя – юноша опять же не мог сказать; однако соцветия в точности напоминали настоящие. Это они издавали мелодичный звон, как маленькие стеклянные колокола.
– Кто-нибудь есть? – позвал Дунстан.
– Доброго вам утра в этот ярмарочный день, – отозвалась хозяйка прилавка, выпрыгивая из разукрашенного фургона, что стоял невдалеке. Она широко улыбнулась юноше, сверкнув белоснежными зубами. Она, несомненно, принадлежала к народу С Той Стороны, это Дунстан сразу понял по ее глазам – и по ушкам, видневшимся из-под густо вьющихся черных волос. Глаза девушки были темно-лилового цвета, а уши – как у кошечки, только более закругленные, поросшие нежной темной шерсткой. При этом девица оставалась весьма красивой.