Звездная вахта (сборник)
Шрифт:
Положим, от кибердиагноста в режиме полной диагностики не укроется никакой сбой в работе организма. Жаль, что Скотту устроили лишь экспресс-проверку. Обязательно надо будет проверить его по полной программе. Но диагностика – это лишь одно, пусть очень важное дело, и совсем другое дело – лечение. От некоторых чисто земных хвороб до сих пор нет спасения, а уж от болезней инопланетных…
Такие мысли лезли мне в голову, и ждать других было бы странно. Я видел, как Фриц инстинктивно отодвинулся от Малгожаты. Червячок отчуждения начинал точить нашу спаянную команду.
Татьяна вернулась
– Чисто, – объявил он. – Гм… плоскостопие легкой степени. Насколько я разбираюсь в медицине, инфекционного плоскостопия не бывает. – Он улыбнулся.
Что ж, самый надежный способ загладить обиду, если извинения невозможны, – постараться свести все к шутке.
Малгожата тоже заулыбалась. Фриц придвинулся к ней и пихнул ее локтем. Она хихикнула. Я заметил, что и у самого меня рот до ушей. Что ни говори, а на душе стало заметно спокойнее.
– Предлагаю не расслабляться, – предостерег Бернар. – В течение суток каждый из нас должен пройти полную диагностику. Фриц, будь добр, займись Скоттом прямо сейчас. Глеб, – это мне, – помоги ему.
5
Скотт Иван – рослый парень. Вдвоем с Фрицем мы кое-как затолкали его расслабленное тело в камеру диагноста и запустили процедуру. И пошло сканирование сверху донизу.
Очень скоро взвякнул тревожный сигнал.
– «Метастазы», – прочитал Фриц, и глаза его полезли на лоб. – Рак?
– Допустим, – заметил я резонно. – Но это не то, что мы ищем. И где опухоль? В мозгу, что ли?
– Там ее нет. Ага, вот она где – под мышкой. Совсем маленькая, с фасолину.
– Ну ясно, это не то, – продолжал настаивать я. – Психические изменения ты этим не объяснишь.
– Сам знаю, – буркнул Фриц.
Скан двигался дальше. Мы узнали, что Скотт предрасположен к гастриту, желчекаменной болезни, диабету и аденоме простаты, что у него не далее как через пять лет разовьется геморрой, и что правый его мениск нуждается в терапевтическом лечении. В остальном он был здоров, как младенец. А рак… ну что рак? Банально излечимая дрянь. Если инъекция-другая иммунала не поможет организму убить и сожрать опухоль вместе с метастазами, то уж наверняка остановит ее рост, а на любой освоенной людьми планете, даже не из передовых, Скотта вылечат в неделю. Словом, чепуха.
И тем не менее мы вновь нацелились на опухоль. Просто потому, что больше нацелиться было не на что. Фриц подключил к диагносту какую-то аппаратуру, в которой я ни уха ни рыла, и начал притоптывать в нетерпении то одной, то другой ногой – ни дать ни взять журавль, исполняющий брачный танец.
– Ого! – сказал он спустя немного времени, и глаза его полезли на лоб. – Предположительно злокачественная опухоль неизвестного вида. Однако!..
– Это серьезно? – спросил я.
Вместо ответа Фриц прогнал меня, объявив, что исследование, возможно, затянется надолго. Я пожал плечами и пошел успокоить остальных: мол, со Скоттом все будет в порядке, а у Фрица есть шанс оставить след в медицинской науке. Завтра можем вернуться к нормальной работе.
Можете считать
Отчего-то мне захотелось побыть одному, и я вышел наружу. Корабль окутывала непроглядная чернота. Чуть слышно скрипел пепел сгоревшей травы под ногами. С еле слышным гудением работал защитный купол, и неподалеку в черноте сопело и ворочалось какое-то крупное животное, напрасно рассчитывая продавить силовую защиту своей безмозглой массой. Даже если бы оно позвало на подмогу сотню приятелей, это не помогло бы делу – защитный купол несокрушим для тех, кто не имеет специального идентификатора, встроенного в разведкостюм…
Бедная глупая зверюга! Мне вдруг пришло в голову, что позвать на подмогу ей было, пожалуй, и некого. То-то местная саванна казалась мне немного странной, да и горные луга тоже! Где стада травоядных в тысячу голов? Нет их. Впрочем, были какие-то катящиеся гурьбой колючие шары (еще животные ли они?), и были некрупные стадные, но вот вопрос: настоящие ли это стада? Эти животные разбегались от опасности порознь, и каждое из них было само за себя. Разве так ведет себя стадо? Где стадное преимущество, в чем оно проявляется на Близнеце? Подскажите, кто умный, а я, глупый, не вижу…
Когда я вернулся в кают-компанию, обмен впечатлениями был в самом разгаре. О Скотте все временно забыли.
– А вы заметили, что в саванне совсем нет стадных животных? – спросила Татьяна. – Что бы это значило?
– С языка сняла, – пожаловался я. – В горах их тоже нет. Во всяком случае, мы с Сильвией их не заметили. Может, здешняя экосистема слишком хрупка для стад? Кризис – и одномоментное вымирание. А? Трава-то рано или поздно вырастет заново, а зверье, какое уцелело, со временем научится пастись врозь.
– Не похоже, – усомнился Бернар.
И они с жаром принялись обсуждать странности местных биоценозов. А я, вспомнив, что меня ждут добытые сегодня образцы породы, отправился работать, чем и занимался до поздней ночи. Ничего интересного не накопал: самые обыкновенные вулканические породы.
Рано утром меня разбудил Фриц, невыспавшийся и мрачный. Было видно, что он не ложился.
– Бернар зовет, – объявил он.
– Меня одного? – спросил я, спрыгнув с койки и силясь взбодриться телом и духом.
– Всех.
– Есть что-то новенькое, а?
– Ждем тебя, – ответил Фриц и вышел. Через секунду я услышал, как он будит Малгожату.
– У Фрица есть сообщение, – сказал Бернар, когда мы, по обыкновению, собрались в кают-компании. – По-моему, оно касается всех. Давай, но только самую суть.
Фриц обвел нас воспаленным взглядом и откашлялся.
– Если самую суть, то… Никакая у Скотта не злокачественная опухоль, вот в чем суть. Это паразит. Он внедрился под кожу. С виду похож на плоского червя. Я принял его за рак, потому что он накидал метастазов… то есть это, конечно, не настоящие метастазы, а… словом, нити какие-то. Кибердиагност не знает, что это такое, и просит дополнительную информацию, которой у нас нет. Как лечить Скотта, я не знаю. Никто не знает. Ясно только одно: именно паразит несет ответственность за вчерашнее э-э… неадекватное поведение больного. Больше нечему.