Звездные часы и драма «Известий»
Шрифт:
В течение многих лет нашего знакомства находилось немало поводов для общения с Лацисом за рюмкой, а в тот раз было не до этого ни мне — весь номер шел с колес плюс два собрания, ни ему — он спешил на свою основную работу, в журнал «Коммунист». Но короткий разговор с ним запомнился. Я завел речь о том, что было бы хорошо для «Известий» и для него самого, если бы он перешел к нам на постоянную работу. Отто знал, что сегодня предстоят выборы главного редактора, что наверняка им станет Голембиовский, с которым у него были давние дружеские отношения. Сказал, что он готов думать на эту тему, но в любом случае нужны две встречи: с Игорем и главным редактором «Коммуниста» Наилем Биккениным.
В «Известиях» Отто уже работал — с 1964-го по 1971 год. Преуспевал как талантливый журналист в области экономики,
С этого времени Отто начинает часто печататься и в «Известиях». Злободневность, яркий и точный язык, глубокие познания в области экономики, смелые демократические взгляды — все это отличает его статьи, способствует росту авторитета и популярности газеты. Его имя как журналиста и общественного деятеля заслуженно входит в число тех немногих людей, кого называют властителями дум. Конечно, он нуждается в другой, отличной от «Коммуниста» — в более широкой и влиятельной — трибуне, какой были «Известия», и принимает решение вернуться на Пушкинскую площадь.
Забегая вперед, скажу, что уже 27 августа, всего лишь на второй день своего пребывания в качестве главного редактора, Голембиовский предложил редколлегии открыть дополнительную должность политического обозревателя и назначить на нее Отто Лациса. Это ни в коем случае не была дружеская протекция — это был во всех отношениях правильный, нужный кадровый шаг в интересах газеты. Мы все его с радостью одобрили. Скорее всего, этот шаг мог состояться и без моей подсказки, но мне приятно вспомнить, что я первым заговорил о нем. Не жалел об этом и тогда, спустя годы, когда в критический момент для «Известий» Отто изменил образу хладнокровного журналиста-аналитика, борца за правое дело.
Следующий номер «Известий» должен был выйти в понедельник, 26 августа. Но мы решили выпустить его раньше, вечером в субботу, 24-го. Шел огромный поток важных новостей и заявлений, связанных с путчем, его последствиями, и желательно было опубликовать их своевременно. Плюс ко всему, в редакции царил такой эмоциональный подъем, она была охвачена таким энтузиазмом, что прерываться на двое суток не хотелось.
Это был уже третий номер без главного редактора-цензора, сделанный при полной творческой свободе, третий номер без единой строки из запаса, весь с чистого листа — и он тоже получился удачным, шел нарасхват. Я не буду его пересказывать, выделю лишь один материал, публикация которого стала возможной только с обретением независимости от власти, кто бы ее ни возглавлял. Уже один заголовок этой публикации в обстановке всеобщего восхищения Ельциным вызвал удивление на грани шока: «Закрыв газеты, Ельцин совершил ошибку. Он должен сам ее исправить». Знаю по реакции своих друзей, далеких от журналистики, как они были поражены тем, что статья с таким названием напечатана не где-нибудь, а в демократических «Известиях». Критиковать Ельцина всего через три дня после того, как он спас страну от катастрофы? Да что случилось с «Известиями»?
Владимир Надеин начал статью с того, что президент РСФСР издал вчера, в пятницу, указ, фактически прекративший выход ряда коммунистических изданий с многомиллионными тиражами. Обоснован он был тем, что эти средства массовой информации вели активную кампанию клеветы против представителей законной власти, дезинформировали народ и, по сути, явились соучастниками государственного переворота. Как издания КПСС были приостановлены выпуски газет «Правда», «Советская Россия», «Гласность», «Рабочая трибуна», «Московская правда», «Ленинское знамя». Пересказав и ту часть документа, где говорилось об агентствах ТАСС и «Новости», о передаче их имуществ государственным органам РСФСР, освобождении от должностей руководителей, о поручениях прокуратуре и Совету министров, Надеин пишет:
Этот указ имеет немало аналогов в мировой истории. Такими действиями неизбежно сопровождались перевороты, но никогда — демократические преобразования… Право власти судить, где информация «фактически» правдива, а где «фактически» ложна — первый шаг к диктатуре. Свобода, отнятая у одних, обязательно обернется свободой, отнятой у всех. Оценка газет — дело читателей, а не президентов.
В статье дается слово руководителям нескольких демократических газет, запрещенных к выходу главарями ГКЧП. Им задается один вопрос: как вы относитесь к запрету «Правды» и ей подобных изданий?
Егор Яковлев, главный редактор «Московских новостей». Эти издания призывали к путчу задолго до путча. Однако я хотел бы, чтобы закрытие проходило безукоризненно конституционным образом.
Владислав Фронин, главный редактор «Комсомольской правды». Я считаю, что это — неправильный шаг. Это нужно было делать в рамках Закона о печати.
Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца». Я никогда не был приверженцем этих газет. Но в этой ситуации нахожусь на демократических позициях. И не считаю нужным принимать драконовские меры.
И. Захаров, зам главного редактора «Независимой газеты». В данных обстоятельствах закрытие этих газет и возможно, и нужно. У нас еще нет конституционного правового государства. Идеалы цивилизации, конечно, замечательны, но не всегда уместны.
Таковы мнения тех, — пишет Надеин, кто не склонил головы перед путчистами, несмотря на запрет. Запрещенные газеты тогда вышли, но — в урезанном формате со статьями-призывами, похожие больше на листовки… Редакторам «Правды», «Гласности», «Рабочей трибуны», не говоря о профашистских изданиях вроде журнала «Молодая гвардия», и в голову не придет выпускать подпольные издания своих газет, — продолжил Володя. — Вне своих полированных кабинетов эти люди беспредельно трусливы, в чем мы имели счастье убедиться на примере бывшего главного редактора нашей газеты Ефимова.
И в заключение:
Эпоха наших мудрых, всеведающих и безошибочных правителей на этой неделе пришла к концу. Отныне нами руководят люди, не застрахованные от ошибок. Мы начинаем чувствовать то, что во многих странах является естественным: личное, ничем не понуждаемое согласие со своими лидерами. Они — наши. Они руководят нами с нашего согласия, а потому всегда открыты для требований. Должны быть открытыми.
Президент России избежит требования, если он сам отменит свое решение о закрытии коммунистических газет. Решение закрыть их его недостойно.
Согласно указу, запрет на коммунистические издания носил временный характер, но снят был очень уж быстро. Мы не знаем, повлияла на это каким-нибудь образом наша публикация или нет, хотя имелось достоверное свидетельство, что она горячо обсуждалась в ближайшем окружении Ельцина. Но ее значение в глазах известинцев выходило далеко за рамки конкретного президентского документа. Статьей Надеина газета как бы заявляла всей власти и всему обществу, что для нее нет ни одной запретной темы, ни одного вне критики государственного чиновника, включая самого популярного в России.