Звездные фермеры
Шрифт:
Секач еще раз плюнул, грубо пнул ногой киборг-уборщика, кинувшегося плевок вытереть, и направлен в свою каюту. Единственная радость — принять душ, побрить щетину, завалиться на койку, сунуть в нос тампоны, чтобы не чувствовать ни запаха хлорки, ни вони этой с океана, и придавить на массу минуток на 600, как раз до заступления на смену.
Секач прошел в жилой модуль, повел ноздрями и принюхался. Ему показалось, что вонь в жилом отсеке только усилилась. Более того, Секач чуть было не врезался в одного из трех киберуборщиков, шустро сновавших по коридору жилотсека, на полу которого ясно виделись следы какой-то слизи. Слизь! Все понятно, откуда слизь. Секач открыл дверь каюты и увидел своего приятеля хрумма Алямма. Хрумм — полурастение-полунасекомое стоял перед
— Привет, Алямм, — проговорил Секач, зажав нос.
Алямм испуганно обернулся, смутился и тут же начал стирать передними лепестками слизь с обложки книги.
— Ладно, ладно, — сказал Секач, забирая том из черенков хрумма, — я сам. Какими судьбами к нам, дружище?
Алямм спохватился, подобрал сопли и выпустил облачко ароматических спор. Вонять сразу стало значительно меньше. Вообще-то Алямм — классный парень, в шахматы рубится здорово, в ихтиологии разбирается, но в пору почкования, когда их народ уходит для продолжения рода в океан, жутко воняет. Что поделаешь, свойства организмов у них такие, уходят в океан, цветут и пахнут, от оргазмов содрогаясь. Как раз к началу курортного сезона выберутся они из воды в удвоенном количестве и разбредутся по лесам, чтобы пустить корни в ожидании туристов. И будут ласково качать их на своих лианах, обдавая облачками волшебных ароматов, и будут им дарить букеты сорванных с себя самих цветов, и петь им саги о Райских Кущах — прекраснейшем месте на земле. Не бесплатно, конечно, все хруммы, как правило, на окладах в турфирмах. Но это когда еще сезон начнется, через месяц с лишним, а сейчас у хруммов самая любовь. Тем более удивительно, что в такую благодатную пору Алямм покинул зацветшую водную среду, не закончив сладостного процесса. Вон у него бутоны набухли, и второй стебель наметился.
Алямм сделал церемониальный поклон, распустив лепестки главного цветка, тут же деловито сложился и прошелестел:
— Меня послали старейшины, лейтенант Секач, они очень озабочены.
— И чем же именно? — спросил Секач, усаживаясь на койку.
— Наши разведчики доложили, что в океане у восточного рифа появилось что-то чужое и опасное.
— Что значит «чужое»?
— Они пока не могут объяснить, но что-то очень, очень, очень опасное. Не наше. Старейшины просят тебя проверить, но быть осторожнее.
— Где именно у восточного рифа? Риф, он большой.
— В районе между тем, где катаются с горок, и тем, где играют мудрые морские млекопитающие…
— Это значит, между аквапарком и дельфинарием?
— Да, наверное, старейшины сказали, что Секач найдет. Я все сказал, мне пора в океан.
Алямм снова показал Секачу свой церемониальный цветок, в этой цветовой гамме означающий пожелание счастливо оставаться, и, шлепая нижними корневищами по влажному полу, двинулся к выходу. Секач проводил его взглядом и задумался. По идее, Это было не его собачье дело. Его дело — космодром, все эти стартовые площадки, склады и пакгаузы. А тут океан, какой-то восточный риф, что-то опасное и чужое. Да, Алямм так и сказал: «Опасное!» Замечательно! Хоть какое-то разнообразие. Посмотреть что ли, раз все равно делать нечего. Секач связался с техблоком и заказал вездеход с полным комплектом для подводного плавания.
Тут же запищал внутренний селектор и заговорил голосом его напарника:
— Секач, ты что, с ума от жары сошел? Какой акваланг? Сейчас в океане от этой цветущей гадости не протолкнуться.
— Я хочу проверить дельфинарий.
— Дельфинарий? Так он тоже зацвел.
— С горок в аквапарке покататься захотелось.
— С горок в акваланге? Ты точно с катушек съехал. Это, наверное, когда на пилота учился.
— Знаешь что, да пошел ты!.. — рассердился Секач. — Я же не учу тебя, что делать. Смотришь во время дежурства своих голых свинищ, вот и смотри…
Глава 2
Сволочь Крупник ударил, можно сказать, в самое больное место. Герберт Секач когда-то на самом деле учился на отделении
— Ну, парень, ты прям Алан Зитцдорф! — говорил ему старший инструктор Петтит. — Далеко пойдешь, только не увлекайся особо, настоящий корабль — это все-таки не тренажер, хоть в управлении и похож.
Как в воду глядел инструктор Петтит. На практических экзаменах курсанты должны были день отдежурить диспетчерами на небольшой орбитальной товарной станции. Небольшой, но настоящей, и их предупредили, что во время дежурства предусмотрена одна нестандартная ситуация, и именно от того, как курсанты с ней справятся, будет зависеть итоговый балл. Нет, ну скажите, какой идиот придумал, чтобы будущие навигаторы сдавали экзамены по диспетчерскому дежурству? Зачем навигатору вся эта тягомотина с оформлением рейсов и стоянок? Навигатор должен летать, а бумажки пусть космодромские крысы оформляют. Но что поделаешь, правила есть правила.
«Внештатка» последовала во второй половине дня, когда Секач уже и волноваться перестал, и даже перекинулся с инструктором — толстым, лысым дядькой — парой свежих анекдотов. Пульт запищал красным, и компьютер сообщил, что из резервного ангара несанкционированно стартовал челнок срочной почтовой связи. Секач вывел изображение «беглеца» на экран, тут же послал челноку запрос и с удовлетворением отметил, что тот не отвечает. Эти штучки нам знакомы, Секач тут же дал ангару команду на магнитный захват, но ангар сообщил, что сделать этого не может. Не справился он и с силовым захватом. Ситуация становилась интересной: беглый челнок плавно вышел из грузовой зоны и направился в сторону разгонной полосы. Что за новости такие?
В этот момент на экране возникло взволнованное лицо начальника порта, сообщившего, что во время экскурсии по космопорту школьник — учащийся седьмого класса — отстал от группы, пробрался в ангар и сумел запустить двигатели челнока. И теперь мальчишка может погибнуть, так как ожидается прибытие большого корабля из пространственного прыжка.
Мальчишку надо было спасать, и Секач, ни секунды не раздумывая, бросился к шлюзу. Через три минуты он был уже в патрульном катере, еще через две уже летел к разгонной полосе, уверенно сжимая штурвал. Мальчишка оказался шустрым: заметив погоню, он сделал попытку смыться. Вот это была погоня, вот это было шоу! Как потом рассказывали Секачу, вся академия наблюдала за ней на экранах своих компьютеров, а все те, кто был на базе, гурьбой высыпали на наблюдательную площадку посмотреть это вживую. А посмотреть было на что, дважды пацан едва не врезался: сначала в старую космобаржу, пристыкованную для списания, а потом в пришвартованный под разгрузку рудовоз. Наконец Секачу удалось зажать его в тупике сортировочной и включить магнитный захват. Мальчишка подергался, но потом сдался и позволил отбуксировать себя обратно к ангару.
Из шлюза Секач выходил героем. Толпа однокурсников встретила его радостными воплями, а пара девиц даже кинулась на шею целоваться. Он очень пожалел, что под рукой у него в этот момент не нашлось хотя бы завалящего гермошлема. Именно в героической позе с гермошлемом под мышкой и сияющей девицей на шее Секач представлял себя на обложке журнала их академии с подписью: «Экзамен сдан на “отлично”! Новое поколение навигаторов к покорению космоса готово!»
Но экзаменатор вкатил ему «кол» — у ребят аж челюсти отвисли от удивления.