Звездные флибустьеры
Шрифт:
Отец сперва грозился определить меня в центр коррекции социально запущенных подростков, но потом плюнул, и решил, что самое лучшее – это сплавить меня подальше.
Первая моя жестянка называлась «Звездный скорпион".
Говорят, первый корабль, это как первая женщина – ну или мужчина, – иронически улыбнулась она. Красивые слова. Скажу тебе – моя служба выдалась очень трудной. Прямо таки адски трудной. Наш капитан был настоящим ублюдком, много курил – и арсу, и танто и даже корсин. Ты можешь представить капитана звездолета – наркомана? А вот было такое. Навигатор – Стил Вуд его звали, был натуральный псих, к тому же припадочный –
Один раз, помню, Вуд отрубился когда мы ушли в прыжок, и мы зависли…
Лицо ее побледнело, скулы обтянулись…
– Те пять часов, пока он валялся в отключке были самыми страшными в моей жизни. Ты понимаешь – никто не знает, что происходит с кораблями, которые не вышли вовремя из подпространства.
Так вот скажу – это настоящий кошмар. Когда ты чувствуешь, когда вокруг тебя это жуткое Ничто, и сделать нельзя ничего…
Когда Вуд пришел в себя, мы только что ноги ему не целовали…
На последнем отрезке трассы – уже в системе – корабль вели бортинженер и я – все остальные уже ни к черту не годились.
Потом я встретила… одного человека.
Это был необычный человек – слишком умный я бы сказала. Только одних языков знал целых семнадцать.
Не знаю что на него нашло, но он решил как сам выразился, сделать из меня человека. И начал меня дрессировать. Не знаю – как там в армии, но думаю после него мне никакая армия не страшна. Он занимался со мной по три – по пять часов в день, а потом еще занималась я сама. И так каждый день – полтора стандартных года. Как я не свихнулась? Но толк от этого был – если до того я ничего сложнее сетевых газет не читала, то в конце даже одолела всяких древних мудрецов и поэтов, вроде Платона или Омара Хайяма. С тех пор не терплю этого Хайяма!
Потом он решил, что обучил меня всему тому, что знал сам, и пора отдать меня в настоящую школу. Когда я ему сказал, что единственное кем хочу быть – это космонаром, он только рассмеялся, и буквально отконвоировал меня в элитный женский колледж – лучший на той планете. Туда и сдал под расписку.
Нур допила бокал, и пристально посмотрела на садик за окном.
– Продолжай… – попросил Антон.
– Я проторчала в этой школе год. Скажу тебе – это было кое в чем похуже «Звездного скорпиона». Меня презирали, унижали. Это заведение предназначалось вообще-то не для обучения, а чтобы из провинциальных богачек – тупых, самодовольных и глупых, делать светских львиц. Ненавижу эту породу – для них унизить простую девушку просто радость!
– Тебя били? – спросил он.
– Если бы... Так бы я просто переломала им кости и все. А так... Они глумились надо мной, как эта богатая сволочь умеет. Они вежливо расспрашивали меня о жизни, даже восхищались. А потом в середине разговора вдруг осведомлялись – сколько я мужиков могу обслужить за один раз, и каков это – быть общей шлюхой.
Потом – предлагали деньги. И за то чтобы развлечь их парней на вечеринках... и за себя. И все с такой невинной улыбочкой! Я пару раз не выдерживала и пробовала драться – но эта сволочь по честному не умеет: убегут, а потом устроят "темную".
Наконец, мое терпение испустило дух и я сбежала, прихватив некоторую наличность из сейфа – в этих заведениях в ходу наличные деньги – это же аристократично.
Заплатила взнос в местный Союз Космонаров и улетела на первом грузовике. Весь рейс пришлось спать с капитаном, но, для меня все было лучше, чем проклятые девки…
– У нас кончилось вино… – бросила она, поднимаясь с ложа и натягивая блузку. Пойдем, прогуляемся.
Вино действительно кончилось. Антон и Нур отправились погулять по станции.
Был вечер по локальному времени «Гермеса» – тут не делили время на вахты, как на судах, а старались создать как можно более сильную иллюзию настоящей планеты.
В витринах ресторанов светились разнообразные огни, а у дверей самых роскошных стояли живые швейцары в ливреях с высокими воротниками.
Некоторые заведения классом пониже старались обмануть клиента, ставя у входа манекенов-роботов в тех же ливреях (Антон не сдержал улыбку).
Народ на улицах «Гермеса» встречался самый разнообразный. Местные жители терялись среди вычурно одетых туристов. Причем туристов как с Иштар, так и из других звездных систем, ждавших своей очереди на рейсовик, или же прибывавших транзитом путешественников.
Конечно больше всего было иштарианцев, которых привлекала разрекламированная «особая атмосфера» самоуправляющейся территории.
Полюбоваться на гостей из других миров, посетить выставки и магазинчики, купить привезенные по случаю сувениры или другой полезный товар.
Некоторые приехали сделать покупки, приобретя подешевле товары из других миров, (оффшорная зона как-никак) или просто посмотреть на людей из других звездных систем, пообщаться с ними, ощутить бескрайность Ойкумены, и величие звездных морей, как писали в скверных книгах.
Особняком держались эмигранты – решившие покинуть систему, и поискать счастья в других мирах – их можно было узнать по специфически-тоскливым лицам и дешевой неновой одежде: обычно те старались обменять как можно больше денег, чтобы хватило на первое время.
Впрочем, не меньше чем инопланетные диковинки, иштарианцев привлекала сюда возможность оторваться в «злачных местах», кои были здесь в почете и изобилии. Наркотики всех видов, кроме самых убойных, проституция, алкоголь, являлись на Гермесе абсолютно легализированными. Тут можно было купить одежды ручной работы из других миров, украшения, старинные клинки, книги и статуэтки. Отдельную улицу сотсавляли магазинчики где продавались редкие звери и растения – уже с санитарным разрешением на вывоз.
По дороге им попалось почтовое отделение – Антон нырнул туда, и проигнорировав обычные терминалы, Антон написал открытку Кейт, и заплатив двадцать квотеров, послал её на Иштар. Заклеив конверт, он набрал адрес, и отдал конверты забавному арвийцу-почтальону, одетому в форму в стиле ретро, с темно-красной фуражкой на голове.
Потом они зашли в бар, эмблемой которого служила хвостатая комета. Зал был полон космонарами и рабочими с терминалов.
Старый пол заведения покоробился, белые стены превратились в серые из-замноголетнего воздействия табачного и прочего дыма. Антон облюбовал темный уголок, где стойка бара повторяла изгиб стены – внешней стены станции, и заказал две порции ликера из клон-клетчатки инжира.