Звездные корсары
Шрифт:
– Не может быть, – недоверчиво насупился Эброт Хаббад. – Откуда у тебя такие сведения?
– Все оттуда же, – буркнул Визброй. – В последнюю стоянку на Чигаре я пил в портовом кабаке с двумя долоками, якобы офицерами торгового флота Конфедерации. Полагаю, что они действительно были офицерами, но вряд ли флота и уж подавно – не торгового… Короче, они про это и рассказали. На линейных, говорят, крейсерах будут стоять «пятнашки», а на линкорах – орудия восемнадцатого калибра. Так что конфедераты со своими прекраснодушными идеями опять сели в лужу.
Нахмурившись, Гаффай долго и пристально сверлил
– Эброт, разберись.
Заглянувшая в кабинет Седанар робко осведомилась, не желают ли мужчины вернуться в банкетный зал. Торты и пирожные уже на столе, а кивемон и коньяк будут поданы, как только все соберутся.
Поздно ночью после застолья Наршада вызвалась подбросить землянина в его городок. Кузьма Петрович, конечно же, не отказался. Всю дорогу таренийка хмурилась и была неразговорчива, но тем не менее легко согласилась посетить жилище землянина для продолжения деловой беседы. Шестоперов мысленно возликовал, ибо помыслы его распространялись значительно дальше всех деловых бесед вместе взятых.
– Ты кого-нибудь подозреваешь? – спросила она, устроившись на диване.
Кузьма Петрович поднял брови, развел руками и выразительно вздохнул. Он предполагал, что гипотетическим агентом не менее гипотетической «Четвертой Силы» должен быть член экипажа «Лабиринта», который направил курс рейдера через Черную Сферу, предварительно забросив передатчик в мусорную емкость. Сделать это мог лишь один из трех навигаторов, то есть сам командир, пилот или штурман. Впрочем, Шестоперов не исключал из круга подозреваемых и Орта Хуру, который имел возможность подкорректировать программу полета командами из своего агрегатного отсека.
– Звучит правдоподобно. – Наршада задумчиво прикрыла глаза. – А как тебе понравилась мелодрама насчет имперского наследства? Откуда мог Визброй, спустя столько лет, раздобыть эту видеопластину?
– Не исключаю, что действительно купил у букиниста в каком-нибудь порту. Он вечно болтается на всех толкучках, ярмарках, распродажах. Видела бы ты, какая у Шовита коллекция антиквариата и старых маванорских художников.
– И новых тоже. – Обер-штабс-майор усмехнулась. – С его коллекцией я знакома… Но что, если эта злополучная пластина до сегодняшнего вечера покоилась в личном архиве Висада? Нельзя ведь исключить, что наш Верховный счел обстановку благоприятной для предъявления своих – прямо скажем, законных – претензий на имперский престол.
Землянин возразил: мол, Висад – плохой актер, у него все мысли на лице крупными буквами написаны, а сегодня он был явно шокирован выходкой Шовита. Наршада ответила тонкой многозначительной улыбкой, но развивать эту тему не стала. Тогда Кузьма Петрович напомнил, что президент Чигара, видимо, связан с «Четвертой Силой» и к тому же когда-то служил в Имперской Безопасности. Свою мысль Шестоперов закончил резонным, как ему казалось, вопросом:
– Не может ли он оказаться тем гениальным разведчиком, который организовал акцию против Ратула?
Очаровательная обер-штабс-майор ненадолго задумалась, потом отрицательно качнула головой.
– Нет, не может, – сказал она уверенно. – Дивизионный
Она допила коктейль и попросила повторить. Рассеянно наблюдая, как землянин смешивает ингредиенты, Наршада поинтересовалась, не случилось ли чего-нибудь особенного в последнем рейде.
– Вроде ничего… – Кузьма Петрович задумался, пытаясь восстановить в памяти обстоятельства недавнего похода. – Ну, если не считать… В общем, опять фошкоры нас эскортировали. Пару раз подходили совсем близко, так один наглец даже спинку почесал о выступ на корпусе. Скрежет стоял просто ужасный.
Шестоперов передал ей полный бокал и снова почувствовал, как его с непреодолимой силой тянет к этой инопланетной красавице. А таренийка словно нарочно решила подразнить, закинула ногу за ногу, отчего ее коротенькая юбочка задралась выше допустимого. Если добавить к этому обширное декольте, эффект от совокупности обнаженных поверхностей получался совершенно убийственный.
Будь дело на Земле, такую позу следовало бы расценить как откровенное приглашение. В глубине души Кузьма Петрович полагал, что и в галактических глубинах обычаи не слишком отличаются от земных, но все же сделал последнюю попытку придерживаться приличий.
– Дорогая девочка, – начал он, пытаясь выражаться по возможности деликатно. – Я, конечно, не совсем хорошо представляю, какие у вас тут нравы, но сидишь ты чересчур вызывающе… До греха недалеко.
– О, прости. – Она поспешным движением накинула плед на колени. – Я не подумала… Конечно, тебе трудно без женщины. Когда должен начаться твой асинтар?
Опять этот загадочный «асинтар», о котором без конца говорят все, но никто почему-то не хочет объяснить подробности. Кузьма Петрович предполагал, что имеется в виду некий ритуал, связанный с интимной сферой жизни… Но почему этот обряд распространяется и на долоков, и на гуманоидов?
Шестоперов решил отложить разбирательство местных таинств до более подходящего момента и продолжил:
– Дело не в женщинах вообще, а лично в тебе. Заметила, наверное, что ты мне страшно нравишься? Не знаю, любовь ли это, или что попроще, но только в последнее время ни о ком, кроме тебя… В общем… – Он почувствовал, что путается, и решительно закончил: – Наршадочка, дорогая, по-моему, из нас получилась бы неплохая пара.
Это сбивчивое объяснение таренийка слушала сначала с удивлением, а затем, когда речь пошла о главном, – с печальной гримаской на прелестном личике. Шестоперову даже показалось, что женщина раздосадована, и подумал уныло: «Где уж нам, не по Кузьке шапка!» Однако Наршада, к его удивлению, сказала совсем другое.
– Ты тоже мне очень симпатичен. – Она улыбнулась – ослепительно и в то же время печально. – Только я уже набрала изрядный негативный опыт, так что эпизодические связи меня перестали устраивать, а на большее мужчин не хватает… С законами природы не поспоришь!