Звездные пути человечества
Шрифт:
ГАГАРИН: — Вас понял. Совершенно спокоен.
Там, наверху, он слышал и чувствовал, как отошли фермы обслуживания, как по громкой связи объявили 15-минутную готовность, потом — 10-минутную, потом — 5-ти. В 9.03 все, кто присутствовал на Байконуре, услышали спокойное и твердое: «Ключ на старт! Дается продувка».
И, как бывает в моменты высшего напряжения, время вдруг стало тягучим. Казалось, проходила вечность, а хронометр в пусковом бункере отсчитывал лишь секунды.
КОРОЛЕВ: — Дается зажигание! «Кедр».
ГАГАРИН: — Понял: дается
КОРОЛЕВ: — Предварительная ступень… Промежуточная… Главная… Подъем!
ГАГАРИН: — Поехали!
Грохот сотряс разбуженную весной степь. В шквале бушующего огня и вскипающего дыма ракета медленно, очень медленно стала подниматься. На миг могло показаться, что ей не хватает сил, чтобы оторваться от стартовой площадки. Но это только на миг. Ощутив мощь всех двадцати миллионов «своих лошадей» и наращивая скорость, ракета устремилась в бездонную голубую высь байконурского неба.
Профессор К. ФЕОКТИСТОВ:
Трудно рассказать о тех чувствах, которые я испытал… Прежде всего какое-то приподнятое настроение, сдерживаемое волнение, желание действовать… Понял, что старт прошел нормально. Поймите только меня правильно: ракета и корабль Гагарина прошли самые тщательные испытания. При этих проверках устранялись даже возможности намека на неисправность. Но техника — это техника. А человек — человек. Мне кажется, уверенность в совершенстве техники не может уничтожить волнение. Человек — не кибернетическая машина, такое волнение сродни его природе…
Ракета скрылась из глаз. Мы ждали сообщений с других постов наблюдения. Эти сообщения передавались по телеграфу кодом. Не помню сейчас уже самый код. Ну, так, например: 5 — хорошо, 1 — плохо. Застучал телеграф: 5, 5, 5, 5, 5, потом вдруг 3, 3, 3… Что такое? Тревожное недоумение. Оно продолжалось считанные секунды. Потом снова 5, 5, 5… Как выяснилось, произошел какой-то сбой в линии связи. Вот такие секундные сбои укорачивают жизнь конструкторов…
«Заря» вела отсчет секунд от начала старта: 70… 100… 120… Произошло разделение. Заработала вторая ступень. Сбросился головной обтекатель…
ГАГАРИН: —…Самочувствие отличное. Продолжаю полет. Несколько растут перегрузки, вибрация. Все переношу нормально… Настроение бодрое. В иллюминатор «Взор» наблюдаю Землю. Различные складки местности, снег, лес. Самочувствие отличное. Как у вас дела? Наблюдаю облака над Землей, мелкие кучевые, тени от них. Красиво. Красота! Как слышите?
Земля слышала голос из космоса. Земля ежесекундно знала обстановку на борту. В 9.18.07 произошло разделение и наступило состояние невесомости. Все приборы показывали заданный режим. Смещались индексы на сигнальном табло, включалась одна аппаратура и отключалась другая. Корабль шел по околоземной орбите на высоте двухсот километров и вращался. На связь с космонавтом вышел Алексей Леонов.
ГАГАРИН: — Чувство невесомости интересно. Все плавает. Плавает все. Красота! Интересно!.. Полет проходит чудесно… Нахожусь над Америкой.
Он
ГАГАРИН: — Началась заключительная часть полета. Корабль стал входить в плотные слои атмосферы. Его наружная оболочка быстро накалялась, и сквозь шторки, прикрывающие иллюминаторы, я видел жутковатый багровый отсвет пламени, бушующего вокруг корабля… Невесомость исчезла, нарастающие перегрузки прижали меня к креслу.
Высота полета быстро уменьшалась. Десять тысяч метров… Девять тысяч… Восемь… Семь… В 10.55 «Восток» и его пилот приземлились в районе села Смеловка Саратовской области.
К. ФЕОКТИСТОВ: Началась какая-то совершенно непринятая на космодроме суматоха. Куда-то все заторопились, заспешили. Я испытывал легкую ошалелость, тоже засуетился, показалось, что самое важное сейчас — успеть на самолет. Большие дела и тревоги сменились как-то сразу маленькими, почти житейскими заботами. Вечером мы увиделись с Гагариным, утром на следующий день мы слушали его доклад о полете… 12 апреля 1961 года — дата из того календаря, который переживет тысячелетия.
В числе тех, кто встретил космонавта, были и воины Приволжского военного округа.
Трудно найти слова для должной оценки и самого факта проникновения человека в космос, и всего того «взрыва» науки, который за ним последовал. Открылись новые горизонты. Открылась новая сфера практической деятельности людей. И уже не мечты и мифы в сказаниях народов, не фантазия романтиков, а воплощенная в реальность быль открылась людям.
108 минут истории объединили планету единою тревогой за судьбу героя, потом единым восторгом. Эти минуты стали гимном труду, отваге и разуму советского человека.
«Мы должны снять шапки перед русскими…»
«Вся Солнечная система оказалась у ног России. Она открыла новую эру, будущность которой сегодня трудно даже представить».
«Майору Гагарину принадлежит честь совершения самого дерзновенного и фантастического путешествия, когда-либо предпринятого человеком».
«Величие этого достижения поистине ошеломляет… Со времени Октябрьской революции 1917 года русские не только догнали, но и превзошли технические достижения других стран».
«Триумф XX века. Великие достижения истории. Грандиозно!..»
Так писали газеты мира — английские и французские, греческие и американские, итальянские и норвежские, цейлонские и финляндские, японские и бразильские…
Этот многоязыкий восторг рождал у нас гордость. Гордость за страну, за наш строй. Ведь в этом подвиге, который войдет в века, воплощены труд и гений наших советских людей, могучая сила социализма. И, как сказал Сергей Павлович Королев, «то, чего мы добились в освоении космоса, — это заслуга всего народа, заслуга нашей партии, партии Ленина».