Звездный час «Весты»
Шрифт:
— Ваше благородие, — обратился он к прапорщику, сняв шапку, — вас командир требуют. Они в каюте.
Андрей отправился к Баранову, недоумевая, зачем он ему нужен. На всякий случай перебрал в уме события последних дней, но ничего заслуживающего командирского разноса в своем поведении не обнаружил. И все-таки у него не было спокойно на душе, когда он поворачивал ручку каюты командира. Несмотря на молодость, Андрей уже твердо усвоил золотое правило, которое особенно часто внушал ему отец: держись от начальства подальше.
Войдя, Яковлев окинул взглядом каюту. Он был в ней раньше, когда «штатский капитан» передавал Чернову документы «Весты», и тогда же удивился ее спартанской обстановке. Койка, письменный стол с простым креслом,
Баранов встал, пожал руку Андрею и указал на диван. Сам он устроился в кресле, боком к прапорщику, положив нога на ногу.
— Андрей Никифорович, вы, кажется, упоминали, что перешли на «Весту» из 1-го экипажа?
— Совершенно верно, Николай Михайлович.
— Видите ли, мы со старшим офицером расписали людей по местам и получилось, что 78 матросов — мало для «Весты». Требуется еще 30 человек. Главный командир сегодня разрешил мне увеличить штат команды, набрав недостающих людей в 1-м экипаже. Вы служили там, знаете нижних чинов, поэтому не сочтите за труд отправиться в экипаж, вручить этот приказ командиру и отобрать лично знакомых вам матросов. Надеюсь, я вас не очень затрудню этой просьбой?
— Помилуйте, Николай Михайлович, — Андрей даже смутился от такой любезности, — да я с радостью! Разрешите отправиться в экипаж?
— Сделайте одолжение, и я заранее вам признателен.
Яковлев был в восторге от командира. Он поспешил в экипаж, где предъявил приказ Аркаса капитан-лейтенанту Леониду Васильевичу Михайлову, экипажному командиру.
— Кого из нижних чинов собираетесь взять? — спросил тот.
— Только добровольцев, — ответил Андрей.
— Ну что же, я сейчас распоряжусь, чтобы наличный состав экипажа вызвали из казарм и выстроили.
Скоро во дворе построилось около двухсот человек.
— Братцы, — сказал Яковлев, возвысив голос, — требуется 30 охотников на новый пароход «Веста», в отряд судов активной обороны. Это дело добровольное, потому что придется ходить в море и, может быть, с турецким броненосцами драться. Так что если кто желает, то шаг вперед!
Шагнули все. Поблагодарив за усердие, Яковлев выбрал лично ему знакомых матросов и привел на «Весту».
15 июня юнкеры отправились на свои корабли, один за другим суда активной обороны выходили в крейсерство, только «Веста» была не готова. Уже установили по бортам длинные, откидывающиеся в стороны шесты для мин. Они имели в длину 18 футов и на конце держатель для мины. Но телу шеста проходил провод, скрывавшийся под палубу, в таинственный кубрик, где прятался вечно охраняемый креномер и стояли гальванические батареи.
Минным делом на «Весте» заведовал Михаил Платонович Перелешин. Володя почему-то вовсе перестал стесняться лейтенанта, который держал себя просто, даром что его отец и дядя адмиралы, герои Севастопольской обороны, а брат — старший офицер. Володя заметил, что и матросы симпатизируют ему больше, чем другим офицерам, и выполняют, что он велит, с рвением и усердием. Нельзя сказать, впрочем, что Перелешин-младший как-то лучше обращался с матросами или что среди других офицеров были любители ругаться и, когда никто не видит, «начистить» зубы. Нет, на «Весте» все были добровольцами, а это предполагало обоюдное уважение офицеров и матросов, да и человека с репутацией «дантиста» Баранов бы не взял; но что-то во внешности и манерах лейтенанта привлекало к нему больше. Его брат, Владимир Платонович, был совсем иным: строгим в требованиях службы, не спускавшим ни себе, ни подчиненным. Он ежедневно вставал в пять утра вместе с командой, придирчиво проверял чистоту
И теперь Михаил Платонович счел долгом просветить юнкера насчет нового оружия. Оказывается, с помощью бортовых шестов «Веста» ни на кого нападать не собирается, они служат только для того, чтобы защититься от тарана врага, если дело дойдет до ближнего боя.
— Таран у броненосца не больше 10 футов длиной, а шесты у нас почти 20,- говорил Перелешин, — любой неприятельский командир, будь он даже десять раз англичанин и смел, как сто чертей, не попрет на этакий рожон. Мины, что вчера грузили, заряжены пироксилином — одна такая может пустить ко дну любой броненосец! Вы, конечно, слышали, что мы еще минные катера получим в Севастополе, их туда по железной дороге отправили. Командиром одного из них буду я, а другого — Жеребко-Ротмистренко. Вон по бортам для них железные боканцы готовят. Паровой катер — это не шлюпка! — закончил Перелешин и счастливо улыбнулся, предвкушая удовольствие атаковать броненосец на минном катере.
— А вы не слышали от своего братца, — застенчиво спросил Володя, — когда мы в море-то выйдем? Уже и бомбы и порох погрузили, провизии набрали, как в Атлантику собираемся; вот и мины ваши уже на борту, а мы все на берегу. Юнкера из нашего класса, что на «Эльборус» попали, уже два раза в Одессу сходили. Издеваются надо мной.
— Ждем главного командира Черноморского флота. Здесь, оказывается, такой обычай, что его превосходительство провожает в первое плавание все суда активной обороны.
— Да когда же он приедет?
— Уже несколько раз собирался, да почему-то откладывал — дела. Теперь назначен последний и окончательный срок — адмирал Аркас будет на «Весте» 27 июня в девять часов утра.
— То есть через три дня, — загрустил Яковлев, — как долго ждать!
— Успеете повоевать, юнкер, — неожиданно резко произнес Перелешин, — турецкий броненосец — не шутка. По сравнению с ним «Веста», со всей черновской техникой, это что-то вроде бумажного кораблика.
26-го стало дополнительно известно, что завтра корабль посетит адмирал Аркас, осмотрит и, если останется доволен, то «Веста» пойдет вниз по Бугу и далее лиманом к Очакову. Здесь назначена ей точка рандеву с яхтой «Ливадия», которая придет из Одессы, чтобы вместе двигаться в Севастополь.
Посещение главного командира было намечено на понедельник. Понимая, что завтра выход в море, кают-компания решила устроить обед с шампанским. По воскресеньям на военных кораблях офицеры обычно приглашают на обед капитана, если большинство им довольно (это решается голосованием). На этот раз, как впрочем и раньше, претензий к Баранову не имел никто; старший офицер отправился его звать и скоро вернулся с согласием.
Обед был торжественным, и члены кают-компании сочли нужным особенно тщательно заняться своим туалетом. Все явились в новых сюртуках с белыми жилетами и блестящими погонами. Рукава рубашек и воротнички — туго накрахмалены. Но особый фурор вызвало появление молодого Перелешина, одевавшегося по всем правилам флотского шика. На нем был сюртук из прекрасного материала и заметно длиннее, чем полагалось по форме. Из-под острейшей складки длинных брюк выглядывали модные в этом году в Петербурге остроносые изящные ботинки без каблуков. Белоснежные стоячие воротнички облегал безукоризненно завязанный креповый галстук. На мизинце левой руки сияло золотое кольцо с крупной бирюзой, а на правой руке из-под рукава сорочки иногда появлялся изящный и опять же недавно вошедший в моду мужской браслет без застежки.