Звёздный детектив
Шрифт:
— Хорошо, я попробую найти что-нибудь на боте, — пообещал робот и ушел.
В воображении Валенсы таймер смерти отсчитывал его последние мгновения. «Сколько я был без сознания? Час, два, десять? Уже вечер, но какого дня?» — совсем отчаявшись, он подумал, что робот забыл о нем, посчитав его просьбу чудачеством или, что еще хуже, побочным эффектом отравления газом, но Шустрик вернулся. С ним была одежда Валенсы и раскупоренная бутылка коньяка из запасов Штольца. Запах алкоголя ударил ему в ноздри. В голове Валенсы зашумело, он чуть не лишился чувств. Сжав зубы, он попытался не нюхать.
— Хватит? — спросил Шустрик.
Детектив утвердительно кивнул головой. Каким бы паршивым пойлом не был коньяк, свое дело он должен был сделать. Откуда-то появились силы, а главное его голос достаточно окреп, чтобы он мог произнести слова благодарности.
— Спасибо, Шустрик. Я твой должник.
— В этом состязании я давно веду, шеф.
— Вижу, пока я валялся под кайфом, шутить ты так и не научился. Кстати, сколько прошло времени?
— Четыре Земных часа. По времени Майн 5 сейчас около шести вечера.
Детектив отнял у робота коньяк и попробовал встать. Коленки дрожали, но он мог держаться ровно. Начал одеваться, не забывая время от времени присасываться к спиртному. Освежившись, он спросил:
— Что с солдатами?
— Я связал их и закрыл в одной из хижин. Каждому вколол сильную дозу транквилизаторов. Они на несколько суток останутся недееспособными. А Горского я запер в трюме бота.
Валенса одобрительно закивал.
— Должен заметить, шеф, что ваш организм пережил сильную интоксикацию…
— Ля-ля-ля… Шустрик, не беспокойся. У меня есть амброзия, — для аргументации своих слов, он отхлебнул еще немного из бутылки. — Как Рита?
— Госпожа Лужина в соседней хижине. С ней все хорошо, настолько, насколько это возможно в ее состоянии.
— А Бирман.
— Шеф, ученый погиб.
— Что?! Как это случилось?
— Не все надышались газом в равной степени, шеф. Те, кто был в боте, успели запереться. Когда я попытался зайти, они оказали сопротивление. Этот ученый вмешался и его застрелили. Я перенес его тело за поселок, чтобы оно сохранилось в холоде.
— Ты все правильно сделал. Нужно будет его похоронить.
— Шеф, это ведь был Рудольф Бирман из группы Анны Белич.
— Ты прав, железяка. Мы теряем нити одну за другой. Фортуна очень сильно на нас обижена.
— Что будем делать дальше, шеф?
— Найдем Эриха и заберем Назиру. Здесь нам не стоит больше задерживаться. Как ты сам? Тебя пытали?
— Повреждения незначительны, — скупой ответ, но когда робот повернулся спиной к детективу, при свете ламп Валенса разглядел следы «краба».
Чтобы вытащить из Шустрика информацию, гвардейцы подключали к его нейронной сети специальное устройство с иглой на конце, абсолютно не беспокоясь, что при работающем эмби это равносильно ампутации без наркоза.
Заметив на себе сочувственный взгляд, робот поспешно натянул рубашку. Повернувшись лицом к Валенсе, он протянул ему винтовку:
— Информации они добыли немного. Мою защиту так просто не пройти. Какая удача, что я такая
Валенса подошел к роботу и похлопал его по плечу:
— Отлично, железяка, а теперь идем.
Они вышли из хижины. Прагнир давно зашел, на западе оставалась яркая полоса, над которой продолжали скапливаться могучие грозовые тучи.
— Нам нужно торопиться, шеф. Вот-вот наступит сезон дождей. Для полетов это неважное время.
— Я знаю. Ступай к телу ученого и начинай копать могилу. А я… У меня еще есть дела.
— Она там, — робот указал на соседнюю хижину.
— Я схожу к ней. Заодно проверь, можем ли мы использовать бот.
— Уже проверил, только что делать с грузом?
Валенса остановился. Не оборачиваясь, он сказал:
— Ты сам знаешь, отпустить этого сукиного сына мы не можем. Ладно, я с ним потом поговорю. Ступай.
В хижине, где находилась девушка, было темно. Ничего не видя, детектив осторожно ступал, рассчитывая каждый шаг. Вдруг он уловил движение воздуха рядом с собой. Гибкие руки вцепились ему в волосы и потянули назад, пригибая к земле. Выставив назад правую ногу как опору, Валенса перекрутился и ткнул в нападавшего прикладом винтовки. Он услышал, как тот застонал женским голосом. Валенса вспомнил, что на подствольнике винтовки есть фонарик. Включив его, он посветил себе под ноги. На него со слепой яростью смотрела Рита.
— Чего вылупился?!
Он присел.
— Вижу, ты не в духе.
Промолчав, она отвела взгляд.
— Ты не рада, что спаслась? Хотела и дальше оставаться игрушкой в руках этого безмозглого кретина Горского? Работать на Гвардию, после того, что она с тобой сделала?
— Да! — вспылила она с таким отчаянием в голосе, что Валенсу пробила холодная дрожь. — Да, да, да! Гвардия меня сделала, вырастила в пробирке, как растение, ты это хотел услышать?
— Рита…
— Не называй меня так, — она подтянула колени к груди, обняла их руками. — Я клон, дубликат. Неудачная копия Анны Белич. Рита не мое имя, у меня нет имени.
— Можешь думать что хочешь, для меня ты всегда была, есть и будешь Ритой Лужиной, моим напарником, другом, моим… А все остальное не имеет никакого значения, потому…
— Я умираю, идиот! — закричала она.
Слезы струйками побежали по ее щекам. Устыдившись, она спрятала в лицо в ладонях. Плечи судорожно содрогались от всхлипов.
— Рита, — он протянул к ней руку, но в последний момент отдернул ее.
Ждал, пока она успокоится, но ее плач только усиливался. Вынести этого он больше не мог. Встал и вышел наружу. Ночной воздух помог ему справиться с бушующим в груди штормом. Он хотел остаться, быть вместе с ней, обнимать ее, говорить, что все будет хорошо, но он отлично знал, что это ложь. Посмотрев на небо, детектив мысленно нарисовал из бледных звезд созвездий знак вопроса. Надышавшись воздухом, Валенса на время примирился с внутренним «Я». Хлебнув немного коньяка, он зашагал к боту, укутанного тенями в непроницаемый саван. Возле входа дежурил неподвижный, как статуя Шустрик. Увидев Валенсу, он с какой-то радости отдал ему честь.