Звездный дождь
Шрифт:
– Ах ты, животное! – послышался за спиной негодующий вскрик.
– Мрррррррррряу!
Кажется, Дымок снова что-то натворил. Но возвращаться и проверять она не стала.
– Ты чем-то расстроена? – спросила пустота справа, тут же расцвечиваясь красками.
Дракон… вернулся!
– Он говорит, что может вас забрать. С завтрашнего дня ждите, – теребя
– Подожди! – Дан постарался остановить симпатичную землевичку. – А ориентиры?
– Что?
– Может, более точно договоримся о месте встречи? И о знаках. Костры там развести или что?
– Дракон почует, – отмахнулась та. – Он умеет. Прощевай.
– Куда торопишься? Может, поговорим?
Серые, чистые-чистые глаза, вдруг глянули настороженно. И рядом ни с того ни с сего появился дымчатый кот с весьма наглым видом.
– Тороплюсь. А что?
– Ничего, – Дан постарался выглядеть как можно безобидней, – Просто куда можно торопиться ночью?
– Можно. Я хочу Сина поискать. Вдруг он все-таки появится…
– Ага. А как искать? В смысле, давай вместе поищем. Я еще не пробовал. Научишь?
Лата прикусила губу. Выглядела она простенько и миленько, обычно Дан старался с такими лапушками домашними не связываться, но тут, как-никак, подруга по несчастью. Стоит присмотреться.
– Хорошо. Ты помнишь, какой он? Вот видь его… ну, смотри… и тянись. Вот так.
– Твою г… – не сдержался Дан, узрев представившуюся картину. Скосил глаза на Латку и поправился: – голубятню.
– При чем тут голубятня? – не поняла та. – Ой, что тут такое делается?
Син горел. Он лежал на полыхающей поляне, вокруг прыгали и ползали огненные пауки, с неба сыпался вроде дождь, но какой-то странный… Дан подставил ладонь и спешно отдернул. Песок. Горячий. Раскаленный.
Ничего себе сны…
– Син… – почему-то шепотом позвала Латка. – Син!
Песок сыпаться перестал. Зато уже упавший стал собираться в кучки и свиваться во что-то вроде змей. Они поползли навстречу, хищно поднимая пасти…
– Син! Ой! Да что за сны такие. – Латка чуть не плакала.
– Не кричи. – тихо проговорил Дан. Он уже понял. – Син, видно, заболел. Не сон это… бред. Жар у него, видишь?
– Ой… а что делать?
– Поднимай своего дракона. Проси, чтоб за ним летел, раз он так нас чувствует. Прямо сейчас.
Жарко… как жарко. Сейчас Син даже мечтал, чтобы волны дотянулись до пригорка,
Они, кажется, уже кого-то съели. Кто-то… кто-то ведь уже приходил. Кажется…
Как жарко. К воде бы…
Сил нет встать.
В минуты просветления Син понимал, что болен. Что у него жар и что этой ночи, скорей всего, не переживет. Понимал, что огненные пауки и песчаные змеи ему мерещатся в бреду.
И, когда из темноты выдвинулась драконья голова, он ничуть не удивился…
Огоньки…
Огоньки были где-то далеко. Они качались, дрожали. И все уплывали, уплывали куда-то далеко. Звезды? Нет… так не бывает, чтобы звезды скопом, а вокруг пустота… Опять бред?
Словно обидевшись, огоньки растаяли где-то в темноте, и стало так пусто и холодно, что Сина снова заколотило ознобом. Ознобом. Он заболел.Темно как… внизу снова поплыли странные звезды, а потом потянулась какая-то серебристая лента. Она странно блестела, а по ней тянулась какая-то цепочка темных листков.
Лодок – подсказал кто-то изнутри.
Лодок? Син вздрогнул. Лодок. Это река… далеко вверху река. А странные звезды – огни деревень? Но почему они где-то далеко вверху? Он падает?
Нет. Летит. Бред, бред, бред…
Син умер и его уносят в чертог Великой книги. Считать дела – благие и недобрые. Пить как хочется… пить. В чертогах есть вода? Хоть глоток бы. И опять жарко. Почему жарко, солнца же нет. И кто его несет?
Под лицом, под рукой что-то есть. Оно невидимое, но твердое и ощутимое… и от него тепло. Жарко…
Не… не понимаю.
Пить…
Над головой вились голоса. Они сцеплялись и сыпались вниз, касались прохладой и пропадали, прежде чем он успевал попросить воды. Темно, темно и жарко…
– Анье дий, – снова просыпался на кожу чей-то прохладный голос, – Нэй?
– Ой, – отзывается второй, и вдруг обращается дождем… ручейком…потоком! Син пьет, захлебывается, кашляет. И снова пьет, боясь, что – прохладное, с привкусом зелени, отнимут. Не отнимают. Наоборот, чья-то теплая ладонь, скользнув под затылок, помогает поднять голову.
Кто такой заботливый? Неужели… неужели…
Мама? Нет… нет, не может быть.
А голоса потихоньку проясняются.
– А откуда у тебя травы? – на полузнакомом языке роняет слова голос-река. Холодный и глубокий…
– Ой, да сейчас выращу! – с энтузиазмом звенит голос-ручеек. На языке из сна… – Пушиночку подожди! Котелок не помоешь?
– Что?
– Ой, извини-извини, просто… Марита… я сейчас, в общем!
Марита?
Девушка из сна?!