Звёздный лабиринт – 2
Шрифт:
— Если бы анализы показали, что задержанный — не человек, мы должны были переправить его в рейх. Успевший прийти в сознание гонт прохрипел:
— Мне все понятно. Разведки земных держав, узнав о нашем прибытии, начали охоту. Это затрудняет нашу задачу.
— Расскажите, в чем заключается ваша задача, — предложил Михаил. — Мы могли бы сотрудничать.
Гонт застонал, но все-таки ответил:
— Где-то на севере Азии до сих пор скрываются наши сопланетники, уцелевшие после гибели предыдущей экспедиции. Наш корабль исследовал систему звезды, которую вы называете Сириус.
— Как залечить вашу рану? — спросил Рейнмут. — Способны ли земные лекарства помочь гонтам?
— Не беспокойтесь. Сейчас за мной прилетят.
Михаила интересовали сражения, которые уже третий год бушуют на больших высотах вокруг Земли. Гость из космоса раздраженно повторил: роботы фурбенов атакуют аппараты планеты Огонто. Самих фурбенов на базе, скорее всего, нет — только автоматические устройства.
Рассказав это, гонт опять потерял сознание. Каростин снова повернулся к офицеру СД, продолжая допрос:
— Насколько мне известно, ваша разведка нашла в Польше аппарат пришельцев из космоса. Где он сейчас находится?
— Не аппарат, а его обломки. Их изучают в научных центрах компаний «Мессершмитт» и «Сименс».
В комнату вошли гонты, как две капли воды похожие на раненого пришельца. Не обращая внимания на землян, они вынесли своего сопланетника и ушли не прощаясь.
Выбежавшие следом Каростин и Рейнмут увидели, как аппарат чужаков набирает высоту, скрываясь в струях ночного дождя. Где-то неподалеку гремел джаз.
— Улетели, — печально сказал Карл. — Так и не удалось толком поговорить… Михель, что нам делать с трупами? Наверное, придется звонить в полицию.
— Ни в коем случае! — вскричал конструктор, но тут же добавил упавшим голосом: — Полиция сама приедет. Я же стрелял раз десять. Точнее, двенадцать. Весь университет слышал.
— Никто не обратит внимания на ваши выстрелы. Сегодня ректорат дает бал по случаю какого-то местного праздника, все соседи пьют и танцуют в спортзале.
— Это очень удачно… У вас есть телефон?
— Конечно. Вы позвоните в полицию?
— Нет. Вызову друзей.
Вернувшись в коттедж, он набрал номер резидента советской разведки, который обеспечивал прикрытие их миссии. Услышав о случившемся, тот обещал немедленно приехать. В ожидании подмоги они наложили повязки раненым фашистам и попытались навести подобие порядка в коттедже. Карла явно что-то тревожило, и наконец он прямо спросил, почему русский коллега упорно не желает иметь дело с полицией.
— Во-первых, мы обещали гонту сохранить в тайне нашу встречу. Во-вторых, мой револьвер не зарегистрирован.
— Михель, неужели вы связались с мафией? — вскричал потрясенный Рейнмут.
— Именно, — самодовольно подтвердил Каростин. — Хотя так и не понял, кто такие эти мафиози.
Нахмурившись, Карл объяснил
Михаил был настолько шокирован и сбит с толку, что на некоторое время лишился дара речи. Он лишь сумел заверить астронома, что друзья, которых вызвал на помощь, не имеют к мафии никакого отношения.
Потом, немного успокоившись, Каростин попросил у профессора одну из фотографий, сделанных дверной фотокамерой. Расстроенный случившимся Карл разрешил забрать все снимки, которые накопились в аппарате, и пошел пить лекарство — от переживаний этого вечера у него поднялось давление.
Вскоре приехал резидент госбезопасности. Неразговорчивые люди профессионально погрузили в свой грузовичок труп и обоих раненых, а заодно угнали «мерседес» эсэсовцев. Михаил оделся, взял портфель и попросил, чтобы его подбросили к «Серебряной звезде». Проводив конструктора неодобрительным взглядом, Рейнмут продолжил уборку разгромленной квартиры.
Спустя неделю Биберев и Хадфидд подписали контракт, согласно которому Пентагон брал обязательство продать Советскому Союзу недостроенный линкор «Род-Айленд», переоборудовав этот корабль в быстроходное крановое судно. СССР должен был не позднее следующей осени доставить на верфи Сан-Франциско башенные краны и шлюпбалки, которыми предстояло оснастить «Халхин-Гол». В соглашении особо оговаривалось, что американская сторона, в строгом соответствии с такими-то законами США, намерена сдать заказчику именно мирный корабль, но никак не линкор.
Еще через два дня Биберев и Каростин поднялись на борт парохода «Советская Камчатка». Доставив в Америку несколько тысяч тонн пшеницы, этот корабль увозил обратно в Петропавловск-Камчатский станки, экскаваторы, другие машины.
— Странные люди эти американцы, — разглагольствовал Матвей Аристархович, к которому вернулось отличное расположение духа. — Развели детские игры с конспирацией. Теперь придется везти из Союза орудийные башни главного калибра под видом большегрузных крановых установок.
— Привезете. Так даже лучше… Ты же сам говорил, что наши пушки мощнее и надежнее американских… — Михаил захихикал. — Будут стоять на «Халхин-Голе» наши родные шестнадцатидюймовые башенные краны и стомиллиметровые зенитные шлюпбалки. Спаренные.
Тут расхохотались оба. Пароход как раз проходил под ажурной махиной моста Золотые Ворота. На траверзе по левому борту остался Алькатрас. Указав на остров, флагман сказал:
— Помнишь, адмирал говорил, что нужный нам человек отдыхает на Скале? Я выяснил, что аборигены называют Скалой этот самый Алькатрас.
— И что?
— Наверное, в тюрьме на острове сидит кто-то из руководителей карбонариев-мафиози.
Каростин давно догадался, что американский адмирал имел в виду знаменитого гангстера Аль-Капоне, который отбывал на Скале срок за неуплату налогов. Но говорить об этом Михаил не стал, чтобы старик не принялся снова нервничать — пусть пока продолжает считать мафию тайной революционной организацией.
Конструктор сказал умиротворенно:
— Неохота мне о делах… Я, может, предвкушаю встречу с любимой женщиной.