Звездный лед
Шрифт:
– По мне, все равно выглядит куском льда, – заметил Саул Регис.
– В том, наверное, и план, – предположила Белла. – Никому бы не пришло в голову искать следы пришельцев на Янусе.
– Если они хотели замаскироваться, отчего не взять что-нибудь менее странное, чем парный спутник? – спросил Ник Тэйл, поерзав на сиденье.
– Не представляю. Может, исходили из логики прятать на самом видном месте? Взять то, что мы бы заподозрили в последнюю очередь?
На снимке нельзя было распознать ровным счетом ничего. Ни единого намека на
Регис постучал стилусом по флекси на коленях. Человек он был грузный, с облысевшей макушкой, а оставшиеся волосы собирал в пучок на затылке. Тонкая бородка истончалась внизу до длинной косички.
– Что такого уникального в Янусе? – спросил он. – Разве вокруг Сатурна не хватает с избытком ледяных лун?
– Не совсем, – ответил Тэйл, поворачиваясь к специалистам по роботам. – Янус – коорбитален с маленькой луной Эпиметеем. Они разделяют с Янусом почти одну орбиту, в два с половиной радиуса Сатурна. Одна луна чуть ближе другой к Сатурну и движется чуть быстрее. Раз в четыре года быстрая луна нагоняет медленную и оба спутника меняются орбитами. Медленный становится быстрым, быстрый – медленным.
– Извращение, – заметил Регис.
– Ну да. И так каждые четыре года. Луны бегут быстрее по очереди, будто конькобежцы на эстафете.
Белла прочитала кое-что о лунах Сатурна заранее.
– Весьма необычное устройство. И уж точно не случайное, просто потому, что два спутника попали в…
Она осеклась – по комнате пробежала дрожь. Заколебалась вода в стакане на столе.
– Мы в порядке? – спросила капитан у Светы.
– Да.
– Что-то раньше я не припомню такого.
– Этого следовало ожидать. Мы запустили двигатель в другом режиме.
– Значит, мне не стоит ни о чем беспокоиться?
– Нет. Это всего лишь завихрения в токамаке предварительного разгона.
– Хорошо. – И Белла, и все остальные в комнате – за исключением Светланы – ощутили себя не в своей тарелке.
Вот оно, напоминание о том, что сидишь не в безымянном офисном здании, а в корабле массой в пятьдесят тысяч тонн, разгоняющемся на полной тяге термоядерного двигателя, чтобы лететь на край Солнечной системы.
Они шли на полной тяге уже три дня. «Хохлатый пингвин» набрал тысячу триста километров в секунду относительно кометы. Корабль шел под небольшим углом к плоскости эклиптики, почти прочь от Солнца, каждую секунду проходя расстояние, равное ширине Мексиканского залива. На столько же увеличивалось расстояние до Земли. И они еще разгонялись.
Когда же нагонят Янус, то будут в тринадцати световых часах от дома – в достаточном удалении, чтобы обмен радиосигналами занял больше суток. И скорость тогда будет целых три процента от скорости света! Такое кого угодно повергнет в трепет. Три процента от скорости света – это девять тысяч километров в секунду!
С каждым мгновением дом отдаляется на расстояние большее, чем от Земли до Луны.
С момента встряски прошло несколько
– О чем это я? – спросила Белла рассеянно. – Да… разумеется. Итак, еще четыре дня назад лучшей теорией было предположение о том, что обе луны были когда-то частью одного небесного тела.
– Да, большая луна – может, размером с Харон. – Крэйг Шроуп тоже неплохо подготовился к беседе. – Пару миллионов лет назад что-то врезалось в нее, развалило на кусочки. Два наибольших куска вышли на практически идентичные орбиты.
– Вот и получились коорбитальные спутники, – подхватила снова Белла. – Но Янус теперь показал, что случилось вовсе не это. Обмен орбитами был спланирован, но так, чтобы все выглядело как естественный процесс.
– Прежде чем вы пуститесь в гипотезы, хочу заметить: по Эпиметею теперь вовсю лазают команды исследователей, – сообщил Шроуп.
– И я бы сказал, на цыпочках, – вставил Ник Тэйл.
– Думаю, они и в самом деле принимают все мыслимые меры предосторожности, – согласилась Белла. – Хотя едва ли это необходимо. Никакие данные наблюдений и исследований не позволяют заподозрить, что Эпиметей – нечто иное, а не то, чем мы всегда его считали. Если его внутренние механизмы не замаскированы неимоверно изощренным образом, Эпиметей – всего лишь кусок льда.
– Скорее всего, – перебил Шроуп, – Эпиметей – обычный спутник, а артефакт Янус прибыл из-за пределов системы Сатурна и его орбита была заботливо подстроена, с тем чтобы мы смогли найти ей правдоподобное объяснение.
– А такое еще есть где-нибудь? – спросил Перри.
– По крайней мере, в нашей системе – нет, – ответил Шроуп. – Лишь Янус с Эпиметеем менялись орбитами.
– А в других системах? Где-нибудь еще?
– Данных маловато, – сказала Белла. – Мы нашли газовые гиганты в некоторых звездных системах, достаточно большие, чтобы иметь смену сезонов, свои кольца и спутники размером с Титан. Но мы едва подобрались к возможности различать объекты величиной с Янус.
– То есть подобное устройство вполне могло оказаться уникальным, – заключил Перри.
– Или настолько распространенным, что коорбитальные пары есть в каждой системе, – добавила Белла. – Пока мы этого не знаем.
– Но это может оказаться и уникальным, – упорствовал Перри. – А если и в самом деле так, может, его и сделали, чтобы он выглядел уникальным?
– То есть оставили свою визитку, что-то вроде того? – спросила с интересом капитан.
– Я хочу сказать, не надо отбрасывать никакую возможность.
– Согласна. Нам следует учесть все вероятное, сколь бы странным оно ни казалось. Если примемся выбирать и отбрасывать, то подвергнем себя опасности.