Звездный лис
Шрифт:
— Ты мог бы предъявить обвинение в убийстве.
— Бог мой, — воскликнул он. — За какую же свинью ты мен принимаешь!
Мы все вместе вылетели в поле, наш двигатель заглох, после чего произошло крушение, во время которого один человек погиб, и направившись в горы в поисках помощи потеряли еще одного. Если твои люди будут придерживаться этой версии, то мои и подавно.
Тонкая рука украдкой придвинулась к его руке. Он взял ее и не отпустил. Карие глаза Джоселин, взглянули на него. Оба молчали.
Когда Хейм почувствовал, что больше не выдержит, а нужные
— Вы стартуете на рассвете, так?
— Да. Ученые — те, которые не знали об истиной цели экспедиции хотели остаться. Но капитан Гутьеррес отверг их предложение. Нам здесь больше делать нечего. — Вдруг она быстро спросила:
— Сколько вы здесь еще пробудете?
— Примерно в течение одной земной недели, пока не будут подогнаны новые ракетные установки. Конечно, мы еще потеряем время на то, чтобы выбраться из этой планетарной системы. Ложе придется выпроводить нас, и нам будет позволено вооружиться боеголовками лишь после того, как мы окажемся за пределами их зоны обороны. И все же я рассчитываю, что мы выйдем на финишную прямую не позднее, чем через десять дней.
И снова пауза, вызванная встречей их взглядов, вот они вновь отводятся в сторону и вновь встречаются.
— Что ты собираешься делать дома? — опять попытался нарушить тишину Хейм.
— Ждать тебя, — ответила она. — И молиться за тебя.
— Но… нет, послушай, а как же твоя политическая деятельность?
— Это уже не имеет значения. И я не изменила своих взглядов… или изменила? Трудно сказать.
Свободной рукой она смущенно потерла лоб. От этого движения волосы шевельнулись, обнажив ссадину в каштановых прядях.
— В принципе я не считаю, что была не права, — продолжала она немного погодя. — Может быть, однако, что не деле это было именно так. Но это больше не имеет значения. Видишь ли, ты перевернул вселенную. Хейм, Земля доверила свою судьбу тебе.
— Нонсенс! — Его лицо зарделось. — Одному кораблю?
— Но капитаном которого являешься ты, Гуннар.
— Благодарю, но… но ты преувеличиваешь мои возможности и… Постой, Джос, мне кажется, дома тебе все же будет чем заняться. Тамошние настроения могут зайти слишком далеко в противоположную строну. Каждый, кто в своем уме, меньше всего на свете стремится к крестовому походу. Ты должна постоянно говорить им, напомнить, что в конце концов мирные переговоры состоятся, и чем разумнее мы будем на них себя вести, тем больше шансов будет на сохранение мира. О'кей?
Хейм видел, что дать отсчет ей нелегко. Наконец она сказала:
— Ты прав, и я сделаю все, что будет в моих силах. Но разговоры о политике — лишь уловка.
— Что ты этим хочешь сказать? — прикинулся Хейм.
— Губы Джоселин вновь скривились в улыбке.
— Право же, Гуннар, я просто уверена, что ты боишься.
— Нет-нет, ничего подобного. Тебе надо отдыхать. Я, пожалуй, пойду.
— Сиди, — скомандовала она, ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья.
Прикосновение было легким, но Хейму легче было б разорвать якорную цепь.
Лицо Джоселин то бледнело, то снова
— Я должна объяснить, — вдруг сказала она с поразительной твердостью.
— Насчет того, что произошло раньше.
По коже у Хейм пробежали мурашки.
— Да, я надеялась убедить тебя не вступать в борьбу, — сказала она. Но потом поняла, что сюда вовлечено больше. Бесконечно больше.
— Угу… прошлое, без сомнения…
— Когда ты вернешься на Землю? — спросила она, — что ты собираешься делать?
— Зажить спокойной тихой жизнью.
— А! Мне бы хотелось написать об этом книгу. А тем временем ты вернешься на Землю. — Голос ее стал еле слышен:
— О, боже, ты должен вернуться. — Она подняла голову. — Я тоже буду там.
— Чтобы заговорить, Хейму потребовалось столько силы воли, что ее совсем не осталось, чтобы поднять глаза и посмотреть на Джоселин.
— Джос, — начал он, медленно произнося слово за словом, — ты помнишь слишком многое. Я тоже. Когда-то был такой случай, который нам не следовало использовать. Потом мы встретились снова, будучи оба уже свободными и одинокими, и я подумал, что тот случай, может быть, повториться. Но он не повторился. Время не поставило на нас.
— Нет, это не так. Конечно, сначала я думала иначе. Наши случайные встречи после моего возвращения с Урании и политический барьер между нами… черт бы побрал всю эту политику! Считала я тебя просто привлекательным, да и то в основном это чувство казалось мне вызванным той дружбой, которую мы так и не стали возобновлять. По пути сюда я немного помечтала, но эти мечты выглядели просто как самые обычные бабьи прихоти.
Чем ты мог ранить меня? — Она сделала паузу. — Оказывается, все же мог.
— Я пытаюсь этого не делать, — с отчаянием произнес Хейм. — Ты слишком хороша для того, чтобы успокаивать тебя ложью.
Она выпустила его руку, уронив свою на одеяло.
— Значит, тебе все равно…
— Нет, нет, не все равно. Но неужели ты не понимаешь: я не могу порвать с Конни, как ты порвала с Эдгаром. Когда она… э… помогала мне выпутаться из этой истории с тобой, нас это еще больше объединяло. Потом она умерла. Мне это словно подрезало под самый корень. И с тех пор, не отдавая себе отчета, я ищу корень такой же силы. Я трус, который боится связать себя с чем-то менее сильным, потому что потом на моем пути может встретиться еще кто-нибудь, и тогда… Это было бы нечестно по отношению к тебе.
Джоселин уже овладела собой.
— Ты уже вырос из веры в непреходящую страстную влюбленность, не так ли? Мы понимаем, что действительность имеет значение в отношениях между двумя людьми. Если ты пытаешься предупредить меня о том, что сможешь когда-нибудь нарушить верность мне, то я обещаю, что не буду ревновать, если ты иногда немного погуляешь. При условии, что ты всегда будешь возвращаться.
— Я не хочу гулять. Дело не в физических причинах. Этого не хочет мой разум. Того единственного случая оказалось больше чем достаточно. И когда я услышал о Новой Европе, я вспомнил об одной девушке, которая сейчас там.