Звёздный наследник
Шрифт:
Томпсон ждал нас на выходе из небоскреба. Мы уселись в его автомобиль и покатили за город. Ричард не видел Лотту три месяца, и когда первый всплеск беспорядочного общения давно не видевшихся друзей прошел, мы уже ехали по неизвестному узкому шоссе за границей мегаполиса. Машин на нем почти не было.
– Куда мы едем, Ричард? – спросил я.
– На встречу, – ответил он и загадочно улыбнулся.
Мы свернули с шоссе на проселочную дорогу и километра через два остановились на въезде в сумрачный еловый лес.
Вечерело. Вокруг не было
– Мне твои сюрпризы, старик… – начал я, но меня прервала Лотта:
– Ты поведешь нас в охотничий домик с камином, Рич? Как здорово! Пойдемте!
И выскочила из машины.
Над лесом раздался рев снижающегося истребителя. Лотта испуганно завизжала, и мне заложило уши. Я выкарабкался из машины и задрал голову.
И увидел Торнадо. Он падал на нас из-под облаков.
– А-а-а! – восторженно завопила Лотта и запрыгала на месте, указывая на суперкибера.
Огромная фигура Торнадо плавно опустилась на землю в тридцати шагах позади автомобиля Томпсона. Свет закатного солнца, как когда-то на Корриде, кроваво обливал его могучие плечи. Я ошарашенно смотрел на его выпуклую стальную грудь с двумя лазерными пушками в кавернах корпуса, на литую голову с огромными окнами-фотоэлементами глаз и не мог поверить тому, что вижу.
– Мистер Рочерс! – загрохотал знакомый металлический бас. – Восстановительные работы моего оборудования и оснащения, проводимые на технической базе Бюро Звездных Стратегий, прошли успешно. Все системы функционируют нормально. Я в вашем распоряжении. Жду указаний.
Я судорожно сглотнул и бросился к Ричарду. Но он уже стоял у меня за спиной.
– Это он? – задыхливо спросил я.
– Да, Дэн, – мягко ответил Ричард. – Твой любимец. Торнадо собственной персоной. С киберами все намного проще, чем с людьми. Ребята из моей команды осмотрели его останки и извлекли из них процессорный блок. Он оказался неповрежденным. Да это и неудивительно. Суперпроцессор в машинах такой степени сложности находится в центре корпуса, в сверхпрочной капсуле. Защищен максимально, лучше всех остальных узлов. Ведь это – память, мозг и сердце кибера. – Он иронично улыбнулся. – Кстати, об эмоциональной сфере киберсистем… Теперь ты можешь проверить, есть у Торнадо сердце или нет. Времени у тебя будет достаточно. Вся жизнь.
–?..
– В “оборонке” и БЗС долго думали, чем бы тебя осчастливить в знак благодарности за то, что ты доставил на Землю генераторы твоего отца и мистера Уокера. И вот… Торнадо – твой личный кибер, твоя собственность. Документы на него получишь завтра.
У меня за спиной Лотта захлопала в ладоши и полезла в машину за видеокамерой. Даже на прогулку она брала ее с собой.
– И еще, – сказал Ричард. – Теперь в списке-идентификаторе Торнадо нет никого, кроме тебя. Всего один файл – с данными журналиста Дэниела Рочерса. Ты – единственный его хозяин, номер один.
Я повернулся к Торнадо. И увидел в его глазах ту
Несколько дней Торнадо простоял около наших звехдолетов на космодроме. Все это время я и Лотта ломали голову над тем, куда пристроить суперкибера. Так, чтобы он был рядом и мог быстро явиться по первому зову, когда у нас возникнет в нем надобность. И так, чтобы он не деградировал от безделья.
Нам удалось решить проблему. Теперь Торнадо охраняет Музей инопланетных цивилизаций. Днем и ночью суперкибер раз в час обходит обширную территорию вокруг охраняемого здания, и тогда его тяжелая поступь повергает в ужас всех злоумышленников мегаполиса…
Бывают дни, когда я и Лотта беремся за руки и тихо идем по улицам к Музею инопланетных цивилизаций. Я в сотый раз рассказываю ей про то, как прятался от “призраков” в пространственном “кармане”, как Дэнни-дурак вскрыл капсулу с видеозаписью дяди Уокера, как я добирался до Пифона и как нес мою диву и амазонку к звездолету под прикрытием пушек и тела Торнадо.
Мы подходим к Музею, и Торнадо, завидев нас, топает навстречу. Я смотрю в глаза суперкибера, и Лотта – тоже. И мы, все трое, улыбаемся друг другу.
– Мистер Рочерс… – начинает отчитываться Торнадо своему хозяину номер один. Лица прохожих и посетителей на входе в Музей белеют, люди вбирают головы в плечи и начинают испуганно озираться. Особенно нервные и несообразительные проявляют бурную активность: машут руками, кричат, бегут куда глаза глядят.
Я прерываю его громовой доклад:
– Тс-с! Я все понял, Торнадо. Молодец. Так держать!
А потом мы проходим с Лоттой сквозь весь Музей мимо залов с гигантскими и крошечными муляжами и чучелами диковинных, страшных и забавных аборигенов Галактики, мимо аквариумов с неведомыми обитателями вод и различных жидких сред иных планет, мимо садов с говорящими, разумными, плотоядными, ходячими, ползучими, прыгучими, невероятно красивыми и безобразными – какими угодно! – растениями и…
Мы останавливаемся напротив узкого и высокого, до потолка, прозрачного сосуда с нервно бурлящей красно-коричневой плазмой внутри. Рядом с ним на стене висит плоский видеоэкран. Из него на зрителя набегают огромные черные твари со множеством маленьких горящих крысиных глаз. Это видеозапись, сделанная Ланцелотом и Терминатором.
Я обнимаю Лотту за плечи, и мы некоторое время стоим и завороженно смотрим то на терракотовую плазму, то на видеоэкран. Мне становится тревожно. Тогда я поворачиваю голову, нахожу за окнами Музея могучую фигуру Торнадо и сразу успокаиваюсь.
И думаю о том, что этот страшноватый на первый взгляд мир вовсе неплохо устроен. Потому что если галактические твари в нем существуют для того, чтобы кибер обрел человеческую радость, а журналист Рочерс – настоящих друзей и любовь самой эксцентричной и сексапильной журналистки на свете, то…
Этот мир вовсе неплохо устроен.