Звёздный патент (Сборник)

Градинар Дмитрий Степанович

– Ничего себе! Звучит прямо как оскорбление! Мы для них, значит, детский полигон. Пусть сначала попробуют не подавиться Солнечной, а потом… Мечтатели хреновы! Джокт, а ты ничего не напутал? Потому что если все правда, хоть и звучит бредово, то, как информация к размышлению, это очень ценные сведения, к тому же высшего приоритета.

– Вроде бы не напутал. И даже переспросил. Они четко разделяют два понятия – война с Солнечной, которая на самом деле для них не война, а вроде необходимой исторической эпохи, и – война с врагом. Уже настоящая война, с настоящим врагом!

Балу присел на корточки. Только сейчас Джокт заметил, что боевой скафандр штурмовика в двух местах

опален так, что внешние пластины оказались приварены друг к другу, ограничивая подвижность плечевого сегмента. Еще, на спине, прямо по блоку гравитатора – глубокая ровная трещина. Если бы червь повел лучом чуть в сторону, буквально на несколько сантиметров, не беседовать больше с другом! А антиграв, скорее всего, разрушен основательно.

Еще Джокту припомнились и кувыркающийся в воздухе «Шарк», поднятый кверху гравитационным ударом, и две фигурки танкистов, перерезанные напополам. «Август», отбивающийся от пикирующих гравилётов, со свистом рассекающих атмосферу при заходе в атаку, залп мониторов, уничтоживший сразу пять линкоров врага. Он вспомнил кружащий вокруг Крепости рой «службы второго срока», размер которого постоянно растет… Схватки с «Кнопками», после которых руки сами по ночам тянутся к невидимому джойстику, а губы шепчут, шепчут слова команд… Искореженный «Инк», вернувшийся с несколькими сотнями трупов на борту, два других линкора, сцепившихся, выжигающих друг другу внутренности. Это не война?

Еще раньше были мертвые громады суперлинкоров, один из которых, «Кирасир», ему довелось как-то посетить. Когда-то «Кирасир», битком набитый мертвецами, поставили в док на переоборудование. Восстановительная команда со всей серьезностью утверждала, что там, под толстыми слоями защиты, за каждым углом притаились призраки… Был черный лед, милосердно скрывший под собой руины города-купола на Плутоне и в то же время – обугленные тела штурмовиков Бессмертных, которые укладывали штабелями тяжелой строительной техникой на малом планетоиде у Беты Стрельца… Вражеский звездолет, тот самый, что послужил отмычкой для проникновения к чужой планете, взятый в Приливе на абордаж офицерской группой, где из-за невозможности действовать оружием штурмовикам пришлось допотопными энергопилами с острыми зубьями разваливать на части членов экипажа корабля… Это – не смерть?

Потери, если не вести подсчета – у кого больше, – имелись у обеих сторон. Потери в технике, потери в живой силе. Цивилизация Бессмертных не могла, как и Солнечная, не испытывать лишений, вызванных боями за обладание чужими территориями. Экономика, культура, что там еще, – все замерло на месте, подчиняясь законам тотальной мобилизации абсолютно всех сил. Это – эволюция?

– Джокт. Если все так, то… кто же их настоящий враг? – Балу задал вопрос, от которого у кого угодно по коже мурашки.

– Спрашивал. Сейчас будет ответ. Если честно, мне даже думать не хочется, что может нас ожидать в дальнейшем. Не здесь, в бункере, и не на орбите планеты. Через десять лет, через сто. А может быть, завтра. Представь, завтра война! Барон говорил как-то – враг моего врага мой друг. Не хотелось бы, чтобы это оказалось неправдой. Если завтра война, и война – без пощады, нам остается радоваться, что живем в наше время, а не в беспросветном завтра… Когда кроме Бессмертных появится какой-то настоящий враг.

– Скоро пакет? И где сержант? Или ты сам уже тут справляешься?

– Половина ушла за паяльниками и отвертками для исследователей, вторая половина – обследует помещения. Приходится самому… А вот и пакет!

Высветилась кнопка приема. Балу протянул руку, но тут же отдернул.

– Давай, лучше ты. Жми, Джокт. Каким бы ни было наше завтра, лучше узнать про это заранее.

– Седьмой Блестящий здесь! – ожил динамик.

* * *

Казалось, сами стены, замершие пульты и пустые экраны вслушиваются сейчас в этот чужой голос. Чтобы

не мешать Балу в общении с исследователями, а другим штурмовикам – в поисках остальных помещений центра управления, Джокт раньше убрал громкость. Ему было просто это сделать, особенно после того, как один из пехотинцев открыл принцип активирования дверей в бункере. Нажать и провести по контуру. Прямо рядом с сенсором приема пакета обнаружился дугообразный вырез, как нельзя лучше подходящий для этой цели. В вырезе блестела полупрозрачная пластина, заполненная слабым свечением. С трудом, но все же втиснув в вырез палец в перчатке, Джокт провел справа налево, нажимая на пластину. Та половина, по которой он провел пальцем, перестала светиться. Звук сразу уменьшился вдвое. Вроде бы просто. Но был и очередной секрет. Одновременно со снижением громкости наполовину уменьшился и радиус распространения звука. Штурмовики, стоявшие за серединой зала, уже ничего не слышали. Достаточно было сделать всего шаг в сторону, и там звук появлялся снова. Не на пределе слышимости, а такой же, как и возле самого динамика. Налицо самое что ни на есть нарушение закона распространения звуковых колебаний. Но Джокту уже надоело удивляться. Позже он понял, что, возможно, никакого противоречия здесь нет. В Солнечной повсеместно использовался конус конфиденциальности, оптико-звуковой барьер, непроницаемый для света и звука. Тут, в бункере, могло оказаться что-то подобное, только противоположного действия. Дальность распространения звука регулировалась одновременно с его воспроизведением, а не постановкой преград. Чужая техника, в очередной раз вспомнил Джокт.

Сейчас он вернул регулятор громкости в прежнее положение, обеспечивающее слышимость во всех уголках центрального зала. И голос гремел…

– Блестящий Седьмой удивлен! Ты спрашиваешь не то, что тебе нужно-необходимо-желательно узнать!

Аппаратура Бессмертных, похоже, теперь уже полностью справлялась со своей задачей. Ни шипения, ни раздельного произношения слов, минимум неверно построенных фраз. У земного лингватора, даже усовершенствованного, так быстро не получилось бы распознать все тонкости общения с инопланетной расой даже в ходе длительного диалога. Почему-то это казалось зловещим признаком…

– Вы – не враг. Настоящий враг – после… Когда мы пройдем последний этап…

– Что я тебе говорил? – почему-то шепотом, будто его могли подслушать, сказал штурмовику Джокт.

Балу только кивнул, напряженно всматриваясь в светящуюся панель, будто именно она скрывала в себе ответы на многие вопросы.

– Если нам не получится – заслужится – удастся встать на следующую ступень, тогда очередь вам… Встречаться со своим настоящим врагом!

Джокт вздрогнул. Пакет окончился.

– А сейчас ты что-нибудь понял? – поинтересовался закончивший работу с цифрами и незаметно подошедший к пульту Барон.

Он сразу уловил смысл, и Джокту не пришлось объяснять все догадки и размышления, высказанные им и Балу.

– Может быть, те люди или почти люди, которые соорудили этот бункер, – они и есть настоящий враг Бессмертных? Допустим, когда-то Бессмертным удалось справиться с местной цивилизацией и проигравшие вынуждены были рассеяться, бежать куда-то в недосягаемые дали, где Бессмертные не могли их найти. И теперь черви ждут возвращения своих врагов. Заодно это объясняет и нападение Бессмертных на Солнечную.

– Как рабочая гипотеза принимается, – согласился Балу, – но таких гипотез сейчас можно нагородить целую кучу, а истина так и останется в стороне. Что ты скажешь, если я посчитаю абсолютно все слова Бессмертных – выдумкой? Отвлекающим маневром, заговариванием зубов? Раз они вышли к звездам, значит, не лишены фантазии, верно? Вот и тянут время, скармливая нам сказки о настоящих врагах и о кровавой эволюции. Их отношение к войне с нами напоминает древний культ дикарей, что съедали печень, сердце и мозг врага, надеясь, что этим станут хитрее, умнее и выносливей, а значит, победят других, более сильных врагов.