Звездный патент. Тетралогия
Шрифт:
– Два! Месяца! – раздельно повторил Барон. – Дошло? И я иду в составе группы из тридцати истребителей. Как тебе новость?
Теперь Джокт понял. Его доклад о проходе Серым Приливом заставил офицеров-аналитиков разделиться во мнениях на две группы. Но пока не прекращались споры и расчеты всех трудностей по проникновению в «счастливый» Прилив, – а что еще счастье для военных астронавтов, как не это? – было принято решение о прямолинейном достижении нужного оперативного квадрата. То есть об отправке небольшой ударной группы собственным ходом, без использования приливных точек.
Фактически это оказалось самым важным открытием за время войны. В случае удачного штурма планеты можно было надеяться на захват таких данных, что даже и не снились всем аналитикам, исследователям и разведывательным службам Солнечной.
– Но как это получилось? Ты же говорил, что запрос из штаба…
– А-а, ерунда! Всегда найдется нерадивый офицер связи, который такой запрос посчитает второстепенным и передаст его коменданту уже после отправки ударной группы.
– Разве за это не наказывают? Что случится с офицером связи?
– Конечно, его накажут! Влепят выговор, могут понизить в звании. Хотя я не думаю, что дойдет до такого, по большому счету запрос действительно второстепенный, не относится к выполнению боевой задачи. Ну вместо одного молодого пилота пришлют другого. Хоть двух, хоть трех, да хоть целую группу! Снимут с линкора, который стал в док, на профилактику всех пилотов миниджетов, и… Велика беда! Они сами себя перехитрили!
Когда Барон говорил «они» да еще закатывал под лоб глаза, становилось ясно, кого он имеет в виду. Действительно, перемудрили хаймены. К тому же этот план – явно задумка Старика, сумевшего толково воспользоваться подвернувшейся возможностью отправить Барона туда, где его не найдут никакие «шестерки» влиятельной семьи.
– Если связному офицеру будет грозить что-то посерьезнее выговора, найдется еще и медик, удостоверивший временную недееспособность связиста в момент принятия запроса. Еще лучше – установят факт отказа индапа, выдавшего ударную дозу успокоительного. Один на миллион, но вот – проверьте! Сейчас такая чехарда понеслась, а все из-за тебя! – Барон потрепал Джокта за волосы. – В комендантских службах все с ног валятся и с катушек съезжают. Не спят, живут только благодаря индапам, так что Старику ничего не стоит обставить все по-благородному. Формально – на момент отправки группы – никакого приказа на руках у него не было, а значит, и нарушения нет. Видишь? Я же говорил – Старик, он особенный! Я у него в долгу. Если понадобится, и офицер-медик, и связист, и кто угодно еще, выполнят любую, даже самую невероятную просьбу, – всегда найдутся люди, принявшие его сторону. Даже стыдно мне как-то…
– Но почему он все это сделал? – вырвалось у Джокта, который тут же пожалел о сказанном.
– Ты разве не рад? Какая теперь разница? – Улыбка Барона погасла, теперь он только грустно усмехался. – Комендант «Австралии» – вояка не по назначению, а по призванию. Живи он даже в мирное время, а все равно военная косточка выпирала бы. Конечно, быть хайменом – значит нести определенные обязанности перед людьми своего круга… Но сейчас,
– Ты – еще один, – ввернул Джокт.
– Я не в счет. Простой пилот. Даже не лучший. Нечто в миллион раз меньшее, чем даже пешка. Хотя, знаешь, после нашей победы Старик вполне может стать одной из самых влиятельных фигур Солнечной. Ведь все, что он вложил, вернется ему с процентами. После победы…
Выговорившись, Барон наконец-то присел на край гравикойки и только тут задал себе вопрос, а почему это его друг не спит?
– Когда думаешь ложиться? Тебе не кажется, что это уже перегибы?
– Я… решил поработать на компьютере. – Джокт почувствовал, как краснеют мочки ушей, что происходило каждый раз, когда ему приходилось врать.
Тут они были схожи с Гавайцем. Что-что, а врать не умел ни один, ни другой.
– Понятно. Опять играешь? Не боишься стать этим… инфонариком?
– Не боюсь. – Поняв, что ложь не удалась, Джокт уселся рядом. – Полковник Бар Аарон говорит, что в моем возрасте уже не грозит оторваться от реальности.
– Не грозит оторваться? Сейчас посмотрим… И, не дожидаясь разрешения, Барон подскочил к столу, поворачивая экран.
«Великая Мамба вызывает Питона Джокта! У нас проблемы. Атакованы группой „Кнопок"!» – бежало в строке вызова на фоне звездного пространства, расчерченного прицелами.
– Снова Каталина?
Джокт боялся, что Барон начнет издеваться, тонко, обидно, – иногда это получалось у него очень даже мастерски. Но такого не произошло.
– Это она? – Барон повторил вопрос.
– Она, – выдохнул Джокт, посмотрев на экран.
– Ты что, влюбился в жителя виртуальности? В сумасшедшую?
– Каталина не сумасшедшая! – Джокт поджал губы.
Барон оставил издевки, но его лишь наполовину справедливые упреки жалили больно.
– Ты должен понимать, что это все несерьезно. В это время ты должен спать и видеть десятый сон! Понимаешь, что твоя привязанность к Каталине уже начала тебе мешать?
– Ничего, завтра начинаются установочные вылеты в новых тройках, высплюсь после обеда…
– Выспишься. Только предварительно провалишь всю тренировку. У тебя ведомые – асы! Разве не понятно? Теперь нужно постоянно держать форму. Давай-ка укладывайся, попроси у индапа глубокий сон и забудь о ней. Хотя бы на сегодня.
– Не могу, – покачал головой Джокт, зная, как глупо выглядит его объяснение, – ты же видишь, там сейчас свалка начнется, она ждет… Она верит, что я приду в ее Игру.
– Давай сообщим, что ты погиб. Погиб смертью героя, сбив десять линкоров и двадцать крейсеров. Давай?
– Торпед не хватит, – совсем уж скис Джокт, – и в этой игре невозможно сбить неучтенный линкор или крейсер… К тому же слово «погиб» для них ничего не означает. Так же, как и «воскрес». Для них все это – Вечная Игра. Игра навсегда!