Звездный прыжок
Шрифт:
– Молодые люди! - спросил я их. - Чего ради вы сюда явились?
Мне ответил парень. Он был очень похож на нее - прямой, простой, внутренне грубее, чем внешне; мальчик, знающий, как нагрубить и как завязать драку. Сейчас он был бледен, зол и немного напутан.
– Мы думали, что днем это безопасно, - сказал он.
– В этой дыре что день, что ночь - все одинаково. Я ухожу.
Девушка, не двигаясь, все еще смотрела на меня, не понимая, что делает.
"Седые волосы, - думала она. - А ведь он не старый, не старше Брэда, несмотря на морщины.
– Вы с "Королевы Юпитера", не так ли? - спросил я.
Я знал, что они оттуда, "Королева" была сейчас единственным кораблем в Джеккаре. Я спросил только потому, что она напоминала Мисси. Но Мисси давным-давно умерла.
Молодой человек, которого она в мыслях назвала Брэдом, ответил:
– Да, мы с Юпитера, из колоний. - Он мягко потянул девушку за руку: - Пошли, Вирджи. Нам лучше вернуться на корабль.
Я был покрыт потом, холодным потом, холоднее, чем труп у моих ног.
– Да, - сказал я, - возвращайтесь на корабль, там безопаснее.
Девушка не шевельнулась, не отвела от меня глаз. Она все еще думала обо мне; страх ее почти прошел, уступив место состраданию.
"У него глаза горят, - думала она. - Какого они цвета? В сущности, никакого, просто темные, холодные и горящие. Они видят ужас и небо..."
Я позволил ей смотреть мне в глаза.
Через некоторое время она покраснела, а я улыбнулся. Она злилась, но не могла отвести глаз: я не отпускал ее и улыбался, пока молодой человек не потянул ее снова, уже настойчивей.
– Пошли, Вирджи.
Я освободил ее, и она повернулась с угловатой грацией жеребенка. Тут дыхание у меня перехватило, точно от удара в живот: ее манера держать голову...
Неожиданно для себя самой она оглянулась.
– Вы мне кого-то напоминаете, - сказала она. - Вы тоже с "Королевы Юпитера"?
Голос ее был похож на голос Мисси; может, только звучал глубже, более гортанно, но все равно похоже.
– Угу. Космолетчик первого класса.
– Тогда, значит, там я вас и видела. - Она рассеянно повертела обручальное кольцо на пальце. - Как вас зовут?
– Гаут. Дж. Гаут.
– Джей Гаут, - повторила она. - Странное имя. Хотя ничего необычного в нем нет. Странно, что оно меня так заинтересовало.
– Пошли, Вирджи, - сердито сказал Брэд.
Я не оказал ей никакой помощи. Я смотрел на нее до тех пор, пока она не стала малиновой и не отвернулась. Я читал ее мысли. Они стоили того.
Прижавшись друг к другу, она и Брэд пошли к космопорту на "Королеву Юпитера", а я перешагнул через мертвого марсианина.
Серые тени наползали на его лицо. Зеленые глаза остекленели и уже ввалились, кровь на камнях потемнела. Еще один труп.
Я засмеялся, подсунул свой черный сапог под мертвое тело и скинул его в угрюмую красно-коричневую воду. Смеялся я тому, что моя собственная кровь еще горяча и сердце бьется даже сильнее, чем мне того хотелось.
Он умер, и я выкинул его из головы.
Я улыбнулся всплеску и разбежавшимся по глади воды кругам. "Она ошиблась, - подумал я. - Не Джей,
Надо было убить время, примерно десять марсианских часов, оставшихся до взлета "Королевы Юпитера". Я направился к столикам мадам Кэнс. Она нашла для меня немного особого бренди из пустынного кактуса и венерианскую девушку с кожей цвета шлифованного изумруда и золотыми глазами.
Девушка танцевала для меня, а танцевать она умела. Я очень неплохо провел эти десять часов, особенно если учесть, что дело происходило в джеккарском кабаке.
Мисси, мертвый марсианин и девушка по имени Вирджи ушли на дно моего подсознания, где им полагалось быть, и даже ряби не оставили на поверхности. Это как старая рана: если ее растревожить, она немного поболит, но недолго, да и сама-то боль привычная, на нее не стоит обращать внимания.
Все меняется. Прикованные к планете люди отгораживаются от внешнего мира четырьмя стенами своих представлений, правил, выдуманных условностей и думают, что в этой каморке они спасутся.
Но космос огромен, существуют другие миры и другие пути. Их можно узнать. Их можно узнать любому. Попробуйте и увидите.
Я прикончил огненный зеленый бренди, заполнил ложбинку между грудями венерианской танцовщицы марсианскими серебряными монетами, поцеловал девушку и, унося на губах слабый привкус рыбы, отправился в космопорт.
Я не спешил. Стояла ночь. Слабый холодный ветер шелестел в дюнах, вычерненных густыми тенями и посеребренных лучами плывущих над головой лун. Я видел, как моя аура сияла бледным золотом на фоне этого серебра.
Меня охватило волнение. Впереди показалась "Королева Юпитера", но единственное, что в этой связи пришло мне в голову, - это то, что очень скоро моя работа закончится и мне заплатят.
Я потянулся от удовольствия, о котором вы ничего не знаете, - от удовольствия быть живым.
На залитой лунным светом пустыне в миле от космопорта никого не было. Из-за разрушенной башни, которая, вероятно, служила маяком в те времена, когда пустыня была морем, вышел Гэлери.
Гэлери был королем щупачей в этой богоспасаемой дыре. Сейчас он был зол, умеренно пьян, а органы его экстрасенсорного восприятия дрожали от напряжения, как чувствительная диафрагма. Я знал, что он может увидеть мою ауру, но очень смутно и не глазами, и все же он умудрился увидеть ее в первую же нашу встречу на Венере, когда я нанимался на борт "Королевы Юпитера".
Такие люди иногда встречаются среди кельтской и романской рас на Земле, среди марсиан и в некоторых племенах Венеры. Экстрасенсорное восприятие у них врожденное. По большей части оно не разработано, но, может быть, это и к лучшему.
Во всяком случае, меня такое положение дел устраивало. Гэлери был на четыре дюйма выше меня и фунтов на тридцать тяжелее, но недавняя порция виски сделала его проворным, упрямым и опасным. И кулаки у него были здоровенные.
– Ты не человек, - мягко сказал он и улыбнулся. Можно было подумать, что он очень любит меня.