Звездный путь (сборник). Том 4
Шрифт:
Итак, все было готово к отправке, но Гримс настаивал на том, чтобы подождали Мэйхью. В любых работах по оказанию помощи чрезвычайно важно поддерживать связь между спасателем и спасаемым, но из опыта третьей орбитальной станции было ясно, что электронная радиосвязь невозможна.
Гримс стоял на присыпанном снегом бетоне возле трапа к открытому шлюзовому люку буксира и смотрел на затянутое тучами небо.
— Черт знает что такое, — возмущался он. — Я ведь говорил ему, что срочно.
Спустившись и встав рядом с ним, Соня сказала:
— Похоже,
Он тоже услышал — это было отдаленное стрекотание вертолета. Наконец вертолет вынырнул из-за крыши административного корпуса. Яркие лампы на концах лопастей вычерчивали четкий красный круг на темном небе, который приближался, увеличивался, и, наконец, обдав Соню и Гримса холодным мокрым снегом, вертолет сел в нескольких метрах от них. Открылась дверца, и оттуда выпрыгнул высокий и сутулый телепат, пряча от ветра лицо в высоком воротнике пальто. Увидев Гримса, он взмахнул рукой, что должно было обозначать приветствие, и повернулся к дверце, откуда ему подавали большую тяжелую сумку.
— Можете не спешить, — проворчал Гримс. Мэйхью, волоча ноги, приблизился и осторожно поставил сумку на землю.
— Лесси не привыкла к таким путешествиям, — сказал он с легким укором. — Ей нельзя подвергаться тряске.
Гримс вздохнул. Он уже почти забыл о том, какие нежные отношения существуют между любым космическим телепатом и его живым усилителем — головным мозгом какой-нибудь собаки, который находится в питательном растворе. Эти отношения часто бывают гораздо более близкими, чем между живой собакой и ее хозяином. После того, как собаку оперируют и ее мозг лишают тела, она признает как хозяина лишь настоящего телепата, и возникает своеобразный симбиоз.
— Лесси себя неважно чувствует, — жаловался Мэйхью.
«Бросьте ей мысленно сочную кость», — чуть было не сказал Гримс, но решил воздержаться.
— Я пытался, конечно, — ответил Мэйхью, — но она… она этим больше не интересуется. Она уже слишком стара. А с широким распространением системы связи Карлотти никто не хочет заниматься выращиванием биоусилителей.
— Но она еще помотает вам? — холодно спросил Гримс.
— Да, сэр, но…
— В таком случае поднимайтесь. Миссис Гримс покажет вам вашу каюту. Подготовьтесь к немедленному взлету.
Он поднялся к люку и прошел по узким коридорам и крутым лестницам в тесную контрольную рубку. Там уже находился его помощник, чья небрежная поза вполне гармонировала с его мятой и незастегнутой формой. Несмотря на свой неряшливый вид, этот молодой человек был опытным и компетентным пилотом и в качестве старшего помощника на буксирном корабле нельзя было мечтать о лучшем.
— Вы готовы, шеф? — поприветствовал он Гримса. — Сами поведете тачку?
— Наверное, вы лучше знаете этот корабль, чем я, мистер Уильямс. Как только получим сигнал, что экипаж готов к перегрузкам, можно взлетать.
— О’кей, шеф.
Гримс проверил показания приборов, выслушал доклады офицеров и произнес
— «Мамелют» контрольной башне. Взлетаем.
И прежде чем оттуда успели ответить, Уильямс нажал кнопку пуска. Величественный плавный взлет, мягкое увеличение перегрузки, свойственное большим кораблям — это было не для «Мамелюта».
Гримсу показалось, что ими выстрелили из пушки. За несколько секунд они вырвались из облачности, и яркий солнечный свет ударил в глаза. Гримс попытался поднять руку, чтобы нажать на панели кнопку поляризации стекол, но это было невозможно. Солнце било сквозь широкие иллюминаторы прямо в лицо, настолько ярко, что даже закрытые веки не спасали от его болезненных лучей. На помощь пришел Уильямс. Открыв глаза и привыкнув к полумраку, Гримс увидел, что тот смеется.
— Этот старый «Мамелют» скачет, как молодая сучка, — сообщил он с гордостью.
— Это точно, мистер Уильямс, — с трудом ворочая языком, согласился Гримс. — Но не все из присутствующих так же молоды… А раз уж разговор зашел о собаках, то, я думаю, вряд ли биоусилителю мистера Мэйхью понравятся эти прыжки.
— Хотите сказать — этим маринованным собачьим мозгам? Уверяю, шеф, этим останкам кучерявого пуделя в их теплом рассоле сейчас лучше, чем нам, — он снова засмеялся. — Ладно, я ведь забыл, что у нас тут сборная команда… Так и быть, сброшу до полутора жи, вы ведь не против, шеф?
«Лучше до одного, — подумал Гримс. — В конце концов, кто бы ни были те люди на корабле, им не грозит немедленное падение на солнце… Но несколько минут для них могут оказаться решающими. В любом случае мы должны остаться способными к тяжелой физической работе, когда мы догоним корабль».
— Снизьте ускорение до полутора жи, мистер Уильямс. Вы заложили траекторию полета в компьютер, не так ли?
— Конечно, шеф. Как только расчет закончится, я выведу корабль на автопилот. Все пойдет, как надо.
Когда корабль вышел на устойчивую просчитанную орбиту, Гримс покинул Уильямса и стал осторожно спускаться по крутым лестницам вниз. Он обошел с осмотром весь корабль, заглянул в ракетный отсек, к доктору, в обе радиорубки и, наконец, добрался до каюты офицера снабжения возле столовой. Соня выглядела так, как будто она родилась и выросла в условиях полуторократной гравитации. Он с завистью смотрел, как она свободно управляется с чашками и кофейником, не обращая внимания на свой возросший вес.
— Садись, Джон, — сказала она. — Если ты так устал, что у тебя это написано на лице, то тебе лучше даже лечь.
— Ничего, я в порядке.
— Нет, не в порядке, и нечего разыгрывать передо мной большого и сильного космического капитана.
— Но если ты выдерживаешь…
— Ну и что из этого? Я ведь не вела такую жизнь, как ты, и я привыкла к спешке и перегрузкам на маленьких кораблях вроде этого. Это ты все больше летал в невесомости.
Он устроился на койке и, взяв чашку кофе, спросил: