Звездный рубеж
Шрифт:
– Понятно, – пробормотал Кормак и коснулся панели на футляре с сюрикенами.
Сначала звездочка отрезала голову чудовища. Обнаружив, что объект нападения продолжал стоять на ногах, сюрикен нанес еще два удара – разрубил туловище на уровне груди пополам и, развернувшись, оторвал ему ноги.
Смертоносное оружие зависло над расчлененным трупом, и Кормак приблизился, чтобы пристальнее рассмотреть то, что осталось от мерзкой твари. Крови не было, только розовые волокна растянулись по полу между отрубленными частями тела, застывая, они приобретали серый цвет. Ян дотянулся
Он коснулся пульта, и сюрикен, сложив лезвия из чейнгласса, неохотно возвратился в футляр.
– Гант, где ты?
– Иду по вашему следу, – тут же послышался ответ. – Челнок приземлился, проводим зачистку.
– Здесь еще двое. Я оставил сюрикен сторожить их.
Переступив через только что поверженного противника, Кормак направился туда, где в последний раз видел Скеллора. Позади хирургического робота находился люк, и, воспользовавшись им, Ян оказался за пределами купола. Он двигался вперед, пока квадрат интенсификатора не превратился в сплошную линию. Агент посмотрел под ноги: в пыли лежал маленький черный прямоугольник – имплантат, от которого и исходил сигнал для ориентировки. Оставалось лишь гадать, когда от него избавился Скеллор – раньше или только что, поняв, какую опасность для него представлял этот крошечный предмет.
Кормак поднял имплантат, потом огляделся. Челнок – U-образный корабль длиной метров двадцать – стоял на краю лагеря в том месте, где раньше находился треножник сторожевой башни. Похоже, все кончено, по крайней мере стрельбы уже не было слышно. Спаркинды выводили сепаратистов из бараков.
– Что произошло? – спросил подошедший сзади Гант.
– Кажется, наш друг Скеллор создаст нам больше проблем, чем изначально предполагалось.
– То есть?
– Ну, насколько я могу судить, он обзавелся кварцевой матрицей ИР.
– Дерьмо, дело плохо! – буркнул Гант. Его спутник драконид молча кивнул.
– Да? – Кормак положил мемплантат в кармашек на поясе. – Так же плохо, как если бы он к тому же приложил свои мерзкие пальчики к технологии джайнов?
– Вдвойне плохо!
В беззвучном космосе процесс разрушения выглядит нереально, но происходящее на экране вынуждало отказаться от любых сомнений. Апис Кулант находился среди родственников – сторонний наблюдатель сравнил бы эту толпу с облаком, клубившимся в воздухе перед огромным монитором, – и, наблюдая, как его мир разваливается на части, слышал вполне разумные комментарии, точнее, их обрывки:
– … наномицелий…
– … время упущено. Слишком поздно использовать контрагент…
Какая-то обладательница изумрудного цвета кожи и черных глаз коснулась тонкими пальцами своего блестящего модуля.
– "Миранда" только что лишилась подразумов. Серверы выходят из строя, – сообщила она.
– Точно… "Миранде" конец! – подтвердил чей-то голос.
– Куда нам теперь деваться? – раздался горестный шепот.
Каждая ослепительная вспышка обозначала либо уничтожение, либо коллапс какой-либо части корпуса.
– Десять минут до запуска термоядерного двигателя, – сообщил голос из динамика.
Члены клана не обратили внимания на эти слова, продолжая наблюдать за драматическими событиями – на их глазах разрушался их дом. На мгновение экран стал белым. Когда изображение вернулось, часть "Миранды" исчезла.
– Что это было?
– Там находился рансибль, – сказал кто-то, претендуя на компетентность. – Вероятно, антиматерия.
Заявление вызвало бурную дискуссию.
– Глупости – при чем здесь антиматерия! Наверняка разрушилась катапульта.
– Чепуха. Это тормозные двигатели – энергия же должна найти какой-то выход.
Спор продолжался, но Апис не обращал на него внимания. Он лишился дома, и что ждет его? Жизнь на другой станции? Он не знал, четко сознавая лишь одно: случившееся – ужасно. Судя по наличию наномицелия, здесь не обошлось без злого умысла.
Помещение тряхнуло, аутлинкеры в смятении переглянулись, затем вновь устремили взгляды на экран. Полемика возродилась с новой силой – как защитная реакция на происходящее.
– Термоядерный двигатель будет запущен через десять секунд. Вход в подпространство через двадцать две минуты.
На это предупреждение никто не обратил внимания, кроме Аписа и его соседки. Она была в замешательстве – то и дело касалась своего модуля, словно больного места.
– Похоже, на этом корабле нечего ловить, – сказала она.
И действительно: было что-то странное во всем происходящем, да и монотонный голос из динамика звучал не так, как обычно вещает ИР, – он напоминал голос уставшего человека.
При запуске двигателя почувствовался легкий толчок, словно он сработал с небольшим запаздыванием – чего в принципе быть не должно. Изображение станции по-прежнему оставалось четким. Апис видел, как "Миранда" переломилась посередине, и теперь обе половинки вращались в одном направлении, подобно стрелкам циферблата. Совершив три оборота, они приняли вертикальное положение, выстроившись параллельно друг другу. Когда корабль вошел в подпространство, картинка на экране пропала. Осмотревшись кругом, юноша обнаружил, что лишь немногие продолжали наблюдение, все остальные отправились по своим гамакам.
– Оставьте корзины, возьмите щупы и сеть, – приказал Улат. Он стоял возле пруда с тремя работниками.
Эльдина, волоча за собой мешок с издохшими сквермами, осторожно подошла к краю пруда. Здесь находились особи небольших размеров – длиной с ее руку и толщиной с палец, – но все равно с ними надо было держать ухо востро: даже такие малыши могли изловчиться, выпрыгнуть из воды и вцепиться в человеческую плоть.
Улат уже отправился прочь, так что девушке ничего не оставалось, как пристроиться позади Фетана. Тот проработал на прудах большую половину жизни, которую в его старом теле поддерживала огромная сколь, выпячивавшаяся на груди под рубахой.