Звездный рубеж
Шрифт:
Уничтожение целой солнечной системы!
– Вы псих. Вы все психи!
– Знал бы ты, как долго и мучительно рождалось это решение. Томас, у меня тоже есть совесть. И мы бы вопреки меморандуму четыре дробь шесть не приняли такого решения, если бы не центральная раса. Знаешь что, Томас? Идем, прежде чем судить нас, взгляни на эти кассеты. Пойдем, ладно?
Бен-Раби его не слышал. Он снова думал о том дне, когда в него стрелял подстраховщик. Как Маусу удалось переправить рукопись к Бэкхарту? Киндервоорт ни на секунду не
Он вспомнил сейнера по кличке Сварливый Джордж. Старик Джордж был нумизматом. Они с Мойше пару раз менялись монетами из коллекции. У Джорджа коллекция была замечательная. Он клялся, что сделал это удивительное приобретение вслепую, много лет назад, во время аукциона на Большой Сахарной Горе.
Любой настоящий коллекционер уязвим. А Джордж был просто одержимым.
Этот самый Джордж прибыл в Город Ангелов с первой же группой туристов. Он заглянул в офис, чтобы спросить о лавках для коллекционеров. Мойше отправил его к Шторму. Маус дал ему список.
– Адмирал, сколько у бюро лавочек для коллекционеров?
Бэкхарт поднял бровь.
– Черт побери, Томас! Я всегда знал, что у тебя превосходная интуиция. На сегодняшний день только одна. Как это ни странно, она почему-то в Городе Ангелов.
– Другими словами, это место сослужило свою службу.
Бэкхарт наклонился к Киндервоорту:
– Теперь понятно, почему он такой молодой, а уже капитан второго ранга?
Киндервоорт ничего не понимал.
Язва, которая уже год не беспокоила Мойше, вдруг напомнила о себе резкой болью в желудке.
В дверь постучали.
– Вы здесь, мистер бен-Раби?
– Входите. В чем дело?
– Кто-то пытался убить мистера Шторма.
– Что? Как?
– Это была женщина, сэр. Она подошла и открыла стрельбу.
– Он не ранен?
– Нет, сэр. Он бросился за ней. Она бежала в сторону Старого Города.
Старый Город был частью Города Ангелов, которая располагалась под древним куполом, построенном еще первыми поселенцами. Сегодня в этом районе располагались в основном склады.
– Думаешь, эта та сангарийка? – спросил Киндервоорт.
– Мария? Да, это единственное, что могло заставить Мауса бросить все и кинуться за ней, – ответил бен-Раби.
– Как она здесь оказалась? – спросила Эми.
– Мне лучше отправиться за ним, – сказал Мойше. – Не возражаешь, Ярл?
– Это твоя смена. Поступай, как считаешь нужным.
– Эми, оставайся с Ярлом. Найдите мне шестерых свободных от дежурства добровольцев, – обратился бен-Раби к курьеру. – Пусть соберутся около моего трейлера. С оружием.
– Есть, сэр!
Мойше наклонился и поцеловал Эми.
– До скорого, милая.
Мойше пожалел, что последнее время был с ней не очень ласков. Но ход событий оставлял им очень мало времени.
Он поймал странный взгляд,
Что это могло значить? Продолжая гадать, он направился к двери.
У выхода Мойше остановился и оглянулся еще раз. Киндервоорт и Эми, погруженные в свои мысли, молча потягивали вино. Бедняга Ярл. Слишком много на него свалилось. Он все больше и больше терял инициативу, становясь номинальным руководителем. От культурного шока?
Но он переживет. Вернется в привычную обстановку, и все пройдет. О Ярле Мойше не тревожился.
А интересовало его волшебное исчезновение адмирала в тот момент, когда Мойше повернулся спиной.
Бен-Раби не хотелось в этом признаваться даже себе, но он любил старика, как отца. Их отношения были напряжением любви-ненависти отца и сына. Но доверять старику нельзя. Теперь они в разных племенах.
И если Мойше хочет опередить Бэкхарта, надо поторопиться.
Он прошел уже около квартала, когда увидел первый плакат, криво прилепленный к кузову десантного бронетранспортера. Мойше прошел мимо, потом в голове у него что-то щелкнуло. Он остановился как вкопанный, обернулся – и глаза у него полезли на лоб.
На него смотрело огромное, в метр высотой, лицо женщины.
– Элис… – хрипло шепнул он.
Хлоп! На него снова пала темнота. Он не знал, где он и кто он. Он шагнул, шатаясь, к машине и опустился на одно колено.
В голове прояснилось. Он в Городе Ангелов… Мойше огляделся по сторонам. За ним шел человек… Нет, это было в прошлый раз. Или сейчас?
Одно мгновение он не знал, кто он: Гундакар Нивен или Мойше бен-Раби. Кто-то пытался убить Гундакара Нивена…
Он изо всех сил затряс головой. Туман исчез.
Не важно, какое имя он носит. Нивен. Мак-Кленнон. Перчевски. Бен-Раби. Любое другое. Враг у него один.
Он вернулся к бронетранспортеру. Плаката не было. Он обошел кругом замершую машину и не обнаружил никаких следов его существования.
– Что за чертовщина со мной делается? – пробормотал он и снова направился к своему трейлеру.
Второй плакат попался ему в каких-нибудь пятидесяти метрах от трейлера. Реакция была та же. Он вцепился в борт палатки, где жили его люди, и судорожно, как утопающий, глотал воздух. Плакат исчез.
«А был ли он?» – подумал Мойше.
Хрупкая стабильность, которую помог ему обрести Головастик, рушилась. Неужели он уже на грани срыва?
Бен-Раби взобрался в трейлер с ощущением человека, у которого за плечами лишних пятьдесят килограммов, и рухнул в свое вращающееся кресло. Сердце бешено колотилось. В ушах стучало. Он испугался, закрыл глаза и попытался отыскать ключ к происходящему. Не нашел.
Все дело в этом контакте с прошлым. Личность бен-Раби не была его истинным «я». Она не смогла выдержать столкновение с миром, к которому привык Томас Мак-Кленнон.