Звездный сфинкс: Космические тайны пирамид
Шрифт:
Мы показали, что начало египетского календаря приходится на 2781 год до н. э., когда летнее солнцестояние совпало с гелиакическим восходом Сириуса и началом сезона разлива (Ахет). Неудивительно, что первый день нового года называли термином веп ренпет, буквально "открывающий год", который использовался также в качестве одного из эпитетов Сириуса[ 14 ]. В светском календаре этот день обозначался как "I Ахет 1", то есть первый день первого месяца сезона Ахет. В конечном итоге его стали называть "1 Тот", то есть первый день первого месяца нового года - в нашем григорианском календаре это 1 января[ 15 ].
14 Dupuуdt, Civil and Lunar Calendars in Ancient Egypt, цит. произведение, стр. 62.
15 Там же.
Другим и, возможно, более точным названием первого дня нового года было мес-ветер, что означает "рождение Ра", а если точнее, то "рождение Ра-Хорахти" (Ра - Гора Горизонта). В 1905 году историк Эдуард Мейер показал, что "рождение Ра" указывало на летнее
Есть ли у нас свидетельства, что такое событие действительно происходило? Если моя гипотеза верна, мы должны найти на юге Египта крупный религиозный центр, влияние которого усилилось приблизительно в 2028 году, причем для него должно быть характерно не только новое видение бога солнца, но и ориентация главного храма на точку восхода в день зимнего солнцестояния.
Отец археоастрономии
Как это ни удивительно, но европейские ученые только в конце девятнадцатого века начали подозревать, что ориентация египетских храмов может иметь отношение к астрономии. Все прекрасно знали, что основания пирамид ориентированы в соответствии с четырьмя странами света, но никто не догадывался, что храмы также связаны с восходом или заходом солнца или звезд. Как мы уже говорили, египтологи придерживались - и многие придерживаются до сих пор - мнения, что египетские храмы просто были обращены к Нилу. Но все изменилось (или должно было измениться) холодным ноябрьским вечером 1890 года, когда в Лондоне, в Королевской горной академии, астроном сэр Норман Локьер читал тщательно структурированный доклад небольшой группе джентльменов среднего возраста в белых воротничках и черных галстуках.
В этот вечер Локьер обнародовал идею, которую он считал абсолютно новой и революционной: о том, что египетские храмы, по всей видимости, ориентировались по солнцу и звездам. Он представлял древних египтян, проектировавших эти храмы, не просто суеверными жрецами, а астрономами (хотя астрономия была подчинена религии), которые искусно встраивали космологические и небесные мифы в ориентацию и символику религиозных построек. Все это выглядело абсолютно новым и сомнительным для слушавших Локьера ученых джентльменов - за исключением одного, который после лекции посредством вежливого письма проинформировал Локьера, что некий профессор Ниссен из Германии опередил его, опубликовав доклад на эту тему несколько раньше. Эта новость явно расстроила Локьера, но, будучи настоящим джентльменом и великим ученым, в предисловии к своей знаменитой книге "Заря астрономии" он делает следующее признание:
"После завершения лекций я получил доброжелательное письмо от одного из моих слушателей, который сообщал мне, что один из его приятелей проинформировал его об опубликованных в Германии работах профессора Ниссена, посвященных ориентации египетских храмов. Я сразу же заказал эти работы. Не успев получить их, я поехал в Египет, чтобы на месте выяснить кое-какие вопросы, нуждавшиеся в дополнительном изучении, поскольку после измерения и записи ориентации храмов было неизвестно, что делать с этими Цифрами, а для моего исследования требовались определенные данные. В Каире я обратился к своим друзьям из числа археологов. Мне сказали, что этот вопрос не обсуждался; таким образом, по их сведениям, идея была новой… Один из них, Бругш Бей, заинтересовался этим вопросом и соблаговолил просмотреть некоторые древние надписи; однажды он рассказал мне, что нашел одну интересную надпись, относящуюся к закладке храма в Эдфу. Из этого текста стало ясно, что идея не нова - ей по меньшей мере шесть тысяч лет. После этого я поднялся вверх по реке и провел некоторые наблюдения, которые подкрепили мое убеждение, что ориентация не только Эдфу, но и всех больших храмов, которые я обследовал, имеет астрономический характер. Я вернулся в Англию в начале марта 1891 года и через несколько дней получил работы профессора Ниссена. Я подумал, что правильнее было бы привести его собственный рассказ, поскольку это указывает на связь моих работ с трудами профессора Ниссена и позволяет мне сделать признание, что именно ему, насколько мне известно, принадлежит честь первым высказать это предположение"[ 16 ].
16 Loскуег, цит. произведение, предисловие. По этому поводу Локьер писал: "Мои лекции, прочитанные в ноябре 1890 года, напечатались в журнале "Nature" с апреля по июль 1891 года под заголовком "О некоторых аспектах древней истории астрономии" и были снабжены следующим примечанием: "На основе стенограммы курса лекций для рабочих, прочитанного в ноябре 1890 года в Музее практической геологии на Джермин-стрит. Стенограмма была скорректирована в январе во время пребывания в Асуане. По возвращении из Египта в марте я обнаружил, что вопросы, освещенные в лекциях, уже обсуждались профессором Ниссеном, который занимался той же проблемой. Насколько мне известно, именно он впервые высказал предположение, что ориентация древних храмов связана с астрономией. Его работы можно найти в Rheinisches Museum fur Philologie, 1885".
Несмотря на эту научную щепетильность, именно Локьер, а не Ниссен остался в истории науки как "отец археоастрономии", этой относительно новой отрасли археологии, которая привлекает астрономию для изучения древних храмов и святилищ.
Джозеф Норман Локьер родился в 1836 году в Рагби в семье, принадлежавшей к среднему классу. Он получил образование в частных школах Англии и других европейских стран, а в молодости работал в военном министерстве в Лондоне. Именно там он заинтересовался астрономией, а затем построил небольшую обсерваторию в своем доме в зеленом, фешенебельном пригороде Хэмпстед. Так, скромно и изящно, Локьер начал свою выдающуюся карьеру астронома. В 1862 году он был избран членом Королевского астрономического общества, а два года спустя, после покупки своего первого спектроскопа, сосредоточил
17 В Королевском научном колледже, Саут-Кенсингтон, который в настоящее время входит в состав Имперского колледжа науки, техники и медицины.
18 Локьер работал редактором журнала "Nature" до самой смерти в 1920 году.
За открытие гелия и другие научные достижения Локьеру в 1897 году было пожаловано рыцарское звание. Обсерватория и планетарий, которые он вместе с сыном в 1912 году основал в Салком-Хилл в Девоншире, до сих пор носят его имя: "Обсерватория Нормана Локьера и планетарий Джеймса Локьера"[ 19 ].
Осенью 1890 года в возрасте пятидесяти трех лет Норман Локьер заинтересовался связью астрономии и ориентации древних египетских храмов[ 20 ]. Он стал изучать объемные отчеты экспедиции Наполеона 1798 года, а также работы прусской экспедиции 1844 года, но вскоре понял, что они "не уделяли внимания возможным астрономическим идеям строителей храмов". Сам Локьер пришел к выводу, что "практически не остается сомнений, что астрономические аспекты оказывали большое влияние на ориентацию храмов". Поэтому в конце ноября 1890 года он решил сам поехать в Египет. По прибытии в Каир он поставил в известность о своих намерениях руководство Департамента древностей, которым в то время руководил немецкий египтолог Эмиль Бругш Бей[ 21 ]. Так совпало, что его старший брат, известный профессор Генрих Бругш Бей, считался одним из ведущих специалистов по астрономическим надписям, найденным в древних храмах и гробницах, и он с радостью взялся помочь Локьеру в его исследованиях[ 22 ]. Именно из надписей, показанных ему Бругшем, Локьер узнал о церемонии "протягивания шнура"; он сразу же понял, что этот обряд описывает астрономическую ориентацию храмов. Воодушевленный этим открытием, он поднялся вверх по реке до Луксора - в то время такое путешествие занимало около трех недель.
19 Астрономическая обсерватория и радиостанция принадлежат совету графства Восточный Девон и управляются Обществом обсерватории Нормана Локьера.
20 Только в 1981 году, почти через сто лет после Локьера, профессиональные астрономы признали археоастрономию "действительно международным" разделом астрономии; это произошло на Первой международной конференции по археоастрономии в Оксфорде (см. Кгuрр, цит. произведение, Foreword).
21 Известны два брата Бругш, Генрих и Эмиль. Поскольку обоих называли титулом "бей", я не могу точно сказать, с кем из двух братьев встречался Локьер в 1891 году. В то время Генриху было шестьдесят четыре года, а Эмилю сорок девять лет, и он работал ассистентом куратора Каирского музея. За десять лет до этого, в 1881 году, он прославился тем, что спас найденные в Верхнем Египте, в Дейр-эль-Бахари, царские мумии, перевезя их в Каир. В том же году Эмиль принимал участие в экспедиции под руководством Гастона Масперо, открывателя "Текстов пирамид" в Саккаре. Локьер ссылается на различные работы "Бругша Бея", и поэтому мне кажется, что в Каире он встречался с Генрихом Бругшем.
22 Heinrich Brugsch, "Astronomical and Astrological Inscriptions on Ancient Egyptian Monuments", trans, by George Chamberlain from Thesaurus Inscriptionum Aegyptiacarum, Heinrich Brugsch, том 1 , 1883. Английский перевод первоначально был опубликован в виде восемнадцати статей (с апреля 1978 по январь 1980) в ежемесячном журнале "Griffith Observer" (выпускается обсерваторией Гриффитса в Лос-Анджелесе).
Зима - самое подходящее время года для плавания по Нилу, и Локьер, подобно всем путешественникам, впервые оказавшимся в Египте, должен был ощущать все возрастающее волнение, когда маленький пароходик "Мехмет Али" приближался к древним Фивам и великому хаму Амона-Ра в Карнаке. Ни одно из современных прилагательных не способно передать величия этого храма. "Приводящий в трепет", "потрясающий" - все это звучит слишком бледно. Древние египтяне называли его ипет-сут, "самое величественное из всех мест". Для меня этот храм лучше всего - разумеется, после пирамид Гизы - передает былое великолепие и величие Египта. Вас захлестывает волна чувств, которые невозможно выразить словами, когда вы бродите среди работ многих поколений жрецов-архитекторов, превративших Карнак в величайший и красивейший религиозный центр древнего мира.
Несмотря на грабежи и разрушения, которым подвергался храм за прошедшие тысячелетия[ 23 ], он продолжает удивлять и очаровывать современных путешественников.
Храм Амона-Ра в Карнаке, каким мы его видим сегодня, состоит из четырех главных секций, примыкающих друг к другу. Сначала вы попадаете на впечатляющую аллею из сфинксов с бараньими головами, которая ведет к воротам храма. Пройдя первый пилон, высота которого первоначально составляла около сорока метров, вы попадаете на просторный двор. Позади него расположен громадный гипостильный зал, а еще через двести метров - различные внутренние святилища.
23 Только в 1856 году после того, как Гастон Масперо организовал в Каире Службу древностей, официальные власти занялись сохранением древних памятников.
Весь храм протянулся с востока на запад на впечатляющее расстояние - около трехсот метров. Главный вход устроен на западной стороне, однако в храмовом комплексе есть еще и восточный вход, ведущий в меньший по размерам храм Ра-Хорахти, который пристроен вплотную к тыльной стороне храма Амона-Ра, так что внутренние святилища оказались как бы зажатыми между ними. В ограждении, окружающем весь комплекс со священным озером и храмами других божеств, в частности, богов Хонсу, Монту и богини Мут, имеются еще семь небольших проходов. Все вместе эти сооружения образуют гигантский ансамбль размерами 1500 х 800 метров. Однако не следует забывать, что этот огромный комплекс на протяжении 1300 лет несколько раз реконструировался, расширялся, изменялся, перестраивался и восстанавливался. Поэтому многое в нем не сохранило первоначальный вид. Тем не менее главная ось храма осталась неизменной с момента его постройки.