Звёздный сын Земли

Обухова Лидия Алексеевна

Мир необычайно расширился; Гагарин чувствовал себя его первооткрывателем. И это не было преувеличением.

Да, Землю — бледно-сапфировый шар, окольцованный зарёй, — эту Землю до Юрия не видел никто.

— Красота-то какая! — воскликнул он, видимо совсем забыв, что его лёгкий голос, схваченный микрофоном, уже полетел из пределов внеземных обратно на Землю.

…Итак, Юрий мчится со скоростью, близкой к двадцати восьми тысячам километров в час. Под ним поблёскивают тёмным металлам океаны, в размывах облаков видны континенты.

"С душевным трепетом всматривался

я в окружающий мир, стараясь всё разглядеть, понять и осмыслить. В иллюминаторе отсвечивали алмазные россыпи ярких холодных звёзд. До них было ещё ой как далеко, может быть, десятки лет полёта, и всё же с орбиты к ним было значительно ближе, чем с Земли".

Подлетая к жёлтой Африке — так удивительно, что она оказалась в самом деле жёлтой, как на школьной карте мира! — Гагарин спохватился, что ведь уже почти опоясал Землю.

По московскому времени было 10 часов 15 минут. Через десять минут включалась тормозная двигательная установка.

Корабль сошёл с орбиты, и плотные слои атмосферы встретили его упруго, как морские волны. Гагарину они показались стеной огня. Он невольно с беспокойством взглянул на термометр: нет, в кабине двадцать градусов тепла, как и прежде. Пока что всё шло хорошо.

К нему возвращалась тяжесть. Юрий напряг мускулы, готовясь встретить перегрузки. У него было литое тело.

Юрий обладал натурой, которая требовала действия. По складу своего характера он всегда жил в сегодняшнем. Каждое его желание облекалось в поступок.

Неожиданное обрушивается на многих, как буря, и сбивает с ног. Но истинный герой обладает врождённой небоязнью новизны, способностью приближать к себе завтрашнее чудо всего лишь на расстояние вытянутой руки.

Поэтому знаменитое гагаринское спокойствие, его дружелюбная невозмутимость перед любой переменой судьбы были не следствием недостатка воображения или бесчувственностью, а лишь знаком того, что он внутренне всегда был готов к подвигу.

"Восток" приближался к Земле. Все системы сработали отлично; Юрий благополучно опускался. И тут его покинули деловитость и напряжение. На минуту он стал тем, кем и надлежало ему быть сейчас, — Самым Счастливым Человеком На Свете. Он вспоминает:

"От избытка счастья я громко запел:

Родина слышит,

Родина знает…"

Внизу уже хорошо различалась Волга и знакомый город за оградой нагих весенних холмов. Дважды знакомый: по учёбе в техникуме, по занятиям в аэроклубе. Значит, он возвращается не только на Землю, не только на Родину, по в обжитые, любимые им места.

…Несколько обгоревший железный шар приземлился на вспаханном поле.

ВСТРЕЧА

В это же самое утро Валентина Ивановна Гагарина в своей квартире на подмосковной станции занималась обычными домашними делами. В Москве холоднее, чем на Байконуре или в Саратове; окна были плотно закрыты, день обещал остаться облачным… Валентина Ивановна покормила малышку Галю, разбудила, умыла и усадила

завтракать старшую.

Муж её улетел уже неделю назад. Накануне ночью они долго разговаривали, представляли своих крошечных дочерей выросшими, даже замужними. Целая жизнь проигрывалась в воображении.

С тех пор каждый день и час она ждала известий. И всё-таки утром опоздала включить телевизор. Сообщение о полёте было уже передано: Гагарин в космосе!

Во весь телевизионный экран встала Красная площадь с набежавшими отовсюду толпами. Люди обнимались, пели, вскидывали над головой самодельные плакаты с торопливой надписью "Гагарину — ура!". А потом крупным планом показали портрет Юрия.

— Папка! — спокойно кивнула на него Леночка, грызя яблоко и болтая ногами.

Её мать без сил опустилась на стул и обхватила ладонями разом побелевшие щёки.

Василий Фёдорович Бирюков, клушинский старожил, председатель сельского Совета, узнал о полёте из "Последних известий". Не успел собраться с мыслями, прикинуть, кто же это из Гагариных мог быть (он знал всех, начиная с деда Ивана Гагары: и сыновей, и внуков, и дядьёв, и племянников), как в дверь вошёл Алексей Иванович Гагарин. И тотчас раздался звонок из Гжатского райкома.

— Говорят, что космонавт родом из наших мест. Сейчас мы спешно устанавливаем: откуда именно? У вас по сельсоветским книгам такой не числится?

— Зачем мне в книги заглядывать? — отозвался Бирюков. — Я и так уже знаю, что он наш! И отец его сейчас тут. Передаю трубку.

Алексей Иванович, в тот день совершенно случайно заглянувший в сельсовет, к телефону подошёл, но говорить не смог: и голос перехватывало, и руки тряслись.

А ведь утро 12 апреля для него началось так обыденно! Была среда. Он подрядился плотничать на строительстве в колхозе и вышел из дому спозаранку.

Снег под Гжатском хоть и не везде сошёл, но речки надулись и разлились. Старичок перевозчик, сажая Гагарина в лодку, полюбопытствовал, в каком звании у него средний сынок. "А что?" — отозвался Алексей Иванович. "Да по радио сейчас передавали, какой-то майор Гагарин в космосе летает…" — "Нет, мой пока старший лейтенант. До майора ему ещё далеко. А за однофамильца порадуемся". Повеселевший Алексей Иванович продолжал путь. И лишь в сельсовете известие о сыне ошеломило его. Бирюков между тем кричал в телефон:

— Сейчас создадим условия! Отправим в Гжатск.

Выполнить это было не так-то просто: весенний разлив почти отрезал Клушино от Гжатска. Даже телеге не проехать.

— Тогда, — рассказывает Василий Фёдорович, — мы пригнали верховых лошадей, кое-как подсадили в седло Алексея Ивановича; он хромой, на коне плохо держится. Да и разволновался очень. Сопровождать его отправили Якова Громова; поскакали они на Затворово: крюк несколько вёрст, а иначе не пробраться. Через несколько часов Яша, запыхавшись, вернулся. "Ну, говорит, всё в порядке. Доставил. Дальше повезут на тракторе". Вот так, — торжественно добавил Василий Фёдорович, — отец космонавта узнал про полёт своего сына у нас, в Клушине, на родимой земле.