Звездный Тарзан
Шрифт:
Наполовину отпечатав на микрокомпьютере свои выводы и рекомендации, он стал задаваться другими вопросами: «Почему ты это делаешь? Какое тебе до этого дело?»
Вейл присел ненадолго, пытаясь осмыслить свои действия, но так и не нашел вразумительного объяснения. В конце концов, считалось, что мальчишка — преступник. Его самого могли бы отправить под трибунал, если бы стало известно о его попытке препятствовать правосудию. Вейл не верил в «преступный» характер истории юноши. Здесь скрывалось что-то еще, что-то, от чего ему стало неуютно. У Вейла было ощущение, будто его сделали невольным участником похищения.
Ожидая внутри похожего на черепаший панцирь ангара, куда он вошел
Его пока не было. Дилана охватило странное чувство, словно он получил отсрочку смертного приговора и получил шанс, если сможет придумать план…
— Перестань и думать об этом, — убеждал он сам себя. — Он преступник, которого переводят в другую тюрьму, вероятно, опасный преступник, если его доставляют с соблюдением таких мер предосторожности… Налицо просто невероятная схожесть и больше ничего».
Он прищурился, увидев очертания спускаемого с «Удачливого» аппарата. Его оболочка все еще шипела от высокой температуры, в контрасте с шаттлом частная посадочная зона выглядела топографической картой с множеством озер, покрытых льдом. Слегка дрожа, Дилан Дартмут стал размахивать крест-накрест руками. На его куртке виднелись нашивки космической Академии и знак отличия сержанта технической службы. В частном космопорте губернатора Сектора не было постоянной команды. В тот день сержанта задействовали на данном объекте, поскольку это входило в его служебные обязанности.
Он выглядел старше тридцати пяти. Война покончила с его детством еще до того, как ему исполнилось десять. Произошло это всего за одну кошмарную ночь, после которой он остался покалеченным, а его брат-близнец погиб. Возможности получить медицинскую помощь не было, и он до сих пор хромал. Взгляд его серых глаз стал холодным, под черными усами протянулась тонкая полоска, а волосы в основном поседели.
Дилан прислонился к пресс-металлической обшивке и не смог удержаться, чтобы не посмотреть через плечо в центральную часть куполообразного ангара. Его подчиненные быстро передвигались парами и небольшими группами, перенося цилиндрическую тару с надписью «Ганволд» и складывая ее в штабеля. Они держались на почтительном расстоянии от солдат, ганианца и медицинской капсулы, которая была вся в нескатывающихся каплях дождя.
Дилан помогал ее выгружать. Мельком взглянув на пациента, он вспомнил вдруг лицо героя своего детства — боевого пилота с топаванским акцентом и постоянной улыбкой на устах, принимавшего участие в боевых действиях, в результате которых Адриат был временно освобожден, вспомнил человека, состоявшего в браке со старшей сестрой Дилана и выжившего.
Много лет прошло с того дня, когда Дилан увидел этого человека, бывшего молодого пилота, теперь он стал героем Объединенных Миров, но очень одиноким несмотря на свою популярность в обществе.
Пораженный огромным сходством юноши с героем своего детства, Дилан спросил офицера-медика:
— Кто это, сэр? Что с ним случилось?
На лице капитана Дилан заметил подозрительность и не ожидал, что тот удостоит ответом военнослужащего сержантского состава. К его удивлению, офицер сказал:
— Это заключенный, которого переводят на Иссел.
Дилана это известие шокировало:
— На Иссел? Он же слишком молод для такого наказания! Что же он такого совершил, сэр?
Военврач оглянулся и, увидев, что легионеры его не слышат, произнес:
— Не знаю. Они мне этого не говорят.
В этот момент к ним стали подходить солдаты и капитан торопливо отпустил Дилана:
— Вы свободны, сержант.
Дилан отошел, но успел заметить, что капитан очень расстроен. Было ясно, что он не верит, будто юноша в капсуле мог совершить преступление.
Глава 4
Сначала
— Ну-ка, малыш, попей немного.
Другой рукой ко рту Тристана приставили тюбик с жидкостью. Он вдруг понял, как сильно хочется пить, и стал жадно поглощать влагу, чуть не поперхнувшись. Тюбик куда-то пропал.
— Ну-ну, не так быстро! — пожурил юношу голос. — Так ты получишь расстройство желудка. На первый раз хватит.
Рука так же осторожно опустила голову Тристана. Ни с того ни с сего его вырвало. Руки приподняли голову и держали ее, пока не прекратилась рвота, затем вытерли рот, нос и подбородок. Извиняющийся голос произнес:
— Именно этого я и боялся. Твой желудок слишком долго был пустым. Теперь надо поспать. Позже попробуем выпить еще.
В моменты пробуждения на Тристана накатывали смутные воспоминания о тюбике, рвоте, руках и чьей-то тени вверху, но происходило это в короткие паузы между длительными полосами сна.
Прошло еще несколько часов, пока Тристан смог воспринимать окружающую его обстановку. Его внимание привлек тусклый свет слева, который просачивался из-за занавески, прикрывавшей огромное отверстие. Он повернул голову, чтобы повнимательнее рассмотреть его, но рука свесилась с плоской поверхности, на которой он лежал. Тристан охнул и принял прежнее положение. Он стал разглядывать потолок и стены, но перед глазами все плыло, предметы казались размытыми. Комната была шириной в четыре руки и приблизительно в два раза длиннее той каменной камеры, в которой он потерял сознание. Здесь он был один.
— Пулу! — еле слышно позвал Тристан.
Приложив большие усилия, чтобы сбросить покрывало и сесть, он удивился, с каким трудом ему это далось. В глазах у него потемнело. Он подождал, пока пройдет головокружение, попытался скинуть с плеч болтающуюся одежду, но ею были стянуты и бедра. Он сумел освободить ноги, сесть на край стола и коснуться пола. Тристан потихоньку встал и зашатался от слабости, словно только что родившийся пейму. Немного придя в себя, он медленно заковылял к проему, отдернул занавеску и… ударился обо что-то твердое, рухнул на пол. Чувствуя невероятную слабость, он собрал последние силы, чтобы встать на колени. Тристан тяжело дышал. Он старался выпутаться из занавесок, но сделать это было так же трудно, как мухе вырваться из паутины. У него снова закружилась голова. Он стал нащупывать опору и, дотянувшись до чего-то рукой, прислонился головой к твердой поверхности. Тристан открыл глаза и чуть снова не потерял сознание. Он отшатнулся, словно испугался, что тонкая прозрачная стена не выдержит и он вывалится наружу, в окружающее воздушное пространство. Тристан не осмелился даже посмотреть вниз — настолько бесконечной была там бездна. На фоне дымчатого дневного света возвышались цилиндрические башни. Тристан сморщил нос, принюхиваясь к запаху воздуха. На небосводе между башнями, словно насекомые в траве, сновали транспортные средства. У него засосало под ложечкой. Он по-прежнему не отводил глаз от открывшейся перед ним картины, не осмеливаясь отойти из-за страха потерять равновесие и вывалиться. Сзади раздался щелчок и какой-то звук. Тристан медленно повернулся, успев заметить, как человек в форме закрывает раздвижные двери. Лицо его оставалось в тени, но Тристан сразу же узнал его. У него пересохло во рту. Он попытался отойти от окна и в то же время не упасть, инстинктивно выставив руку с согнутыми пальцами в отчаянном намерении отпугнуть человека. Военный спокойно поставил принесенную им коробку и в два больших прыжка оказался около Тристана.