Звездочет
Шрифт:
— Ах да, я совсем забыла! — язвительно молвила она. — У меня в распоряжении целый полк мужчин, которые исполняют подобные поручения. Думаю, мне стоит истратить добрую часть собственного состояния, чтобы проследить за тем, как вы порхаете из одного будуара в другой. Чтобы потом вы вернулись домой и унизили меня. — Бьянка направилась к двери, но Йен схватил ее за руку и повернул к себе.
— Унизить тебя? — переспросил он. — А откуда мне знать, не хотела ли ты унизить меня? Когда мы говорили в прошлый раз, ты сказала, что ненавидишь меня. А теперь ты умоляешь меня переспать с тобой! — Фоскари смотрел на нее сквозь полуопущенные веки, его пальцы все сильнее сжимали ее руку. — Если ты за
Бьянка усмехнулась:
— Восхищаюсь вашими доводами, милорд. Правда, должна заметить, что вы не в ладах с логикой. Вообще-то я сама была у Туллии до того, как вы пришли туда. Мы случайно оказались там в одно время. Когда вы пришли, я как раз собиралась уходить. А теперь будьте добры отпустить мою руку, а то на ней появятся синяки вдобавок к той шишке, что вы посадили мне вчера ночью. — Она посмотрела ему в глаза. — Кажется, я начинаю понимать, почему вы выбрали моими компаньонами докторов. Еще несколько дней под крышей вашего дома, и мне понадобится их помощь.
Йен постарался не заметить ее язвительности и чуть ослабил хватку.
— Если ты была у Туллии, почему же я не видел, как ты уходила? — спросил он подозрительно.
— А почему вы решили, что я ушла? — вопросом на вопрос ответила Бьянка.
— Ты хочешь сказать, что была там все время, пока Туллия принимала меня?
— Можно сказать, я была одна, а возможно — и с вами, — ответила Бьянка, — потому что я могла все наблюдать.
— Так ты подглядывала за мной? — Удивлению Фоскари не было предела. Позднее он признался себе, что это сообщение Бьянки весьма возбудило его.
Однако теперь он принял свое возбуждение за проявление патриотизма и решил, что для выполнения плана настало самое подходящее время. — И что же ты видела? — спросил он совсем иным тоном.
Атмосфера в комнате вмиг изменилась. Его пальцы больше не причиняли ей боли — напротив, их прикосновение стало приятно согревать ее кожу. В его глазах больше не было злости и подозрения, нет, в них появилось какое-то манящее выражение, и Бьянка не захотела упускать подходящей возможности.
— Я ушла до того, как вы легли в постель. — Она замялась на мгновение. — Не думаю, что могу сказать, что я видела, но, может, мне стоит вам это показать? — Она протянула дрожащую руку к поясу его лосин, но не успела прикоснуться к шнурам, как он остановил ее.
Йен должен был принять решение. Можно было бы сказать Бьянке правду о том, что между ним и Туллией ничего не было, однако он предпочел умолчать об этом. Подумать только, он, Йен Фоскари, полдня пролежал возле самой роскошной куртизанки Венеции и думал только о… Бьянке! А теперь волшебным образом ему представилась возможность воплотить все свои фантазии в жизнь. Он не видел причины рисковать. К тому же ему не хотелось, чтобы Бьянка знала, какую власть имеет над ним.
Заговорив, Фоскари почувствовал, что с трудом контролирует собственный голос:
— Если мы хотим, чтобы все было как полагается, тебе нужно раздеться. Туллия же была обнаженной, если я не ошибаюсь.
На сей раз он сам раздел Бьянку, не пропустив ни одной детали ее туалета. Развязав шнурки ее кремового лифа, он стянул его с ее плеч и отбросил на пол. Затем расстегнул крючки нижней юбки, не упустив возможности погладить ее стройные ноги в шелковых чулках.
Бьянка услышала, как с его уст сорвался звук, напоминавший то ли тихий стон, то ли смешок, но она сама так старалась не упасть, что не смогла подумать об этом хорошенько. Когда его руки касались ее тела, развязывали и расшнуровывали ее одежду, она испытала то же потрясающее чувство, что и в прошлый
Йен отступил назад, чтобы оглядеть представшую его взору совершенную красоту. Возбуждение его было так велико, что он едва сдерживал себя.
— Насколько я помню, на Туллии были драгоценности, — заметил он. — Кажется, жемчужины.
— И изумруды, — смело добавила Бьянка, спрашивая себя, куда может завести подобный разговор.
Йен откашлялся. К его собственному удивлению, ему стало стыдно за роскошный подарок, который он сделал куртизанке.
— М-м-м… Ну хорошо. Если ты пообещаешь мне постоять тут несколько мгновений, то я пойду присмотрю какую-нибудь безделушку, которую ты могла бы надеть на себя.
Не успела Бьянка возразить ему, как Йен оказался у дверей. Бьянка подумала, что еще никогда в жизни не раздевалась перед мужчиной. И тут, вспомнив прошлую ночь, она испугалась, что он мог попросту сбежать от нее. Бьянка попыталась отогнать от себя подобные подозрения, забыть, что видела в спальне у Туллии.
Она немного нервничала, опасаясь, что не будет знать, как себя вести, и от этого, а может, от окружающей обстановки почувствовала себя еще более возбужденной.
Бьянка улеглась на овечью шкуру возле камина и закрыла глаза, представляя себе потрясающее тело Йена, которое она видела сквозь щель в зеркальном шкафу Туллии. Девушка вспомнила, как изменилось его лицо, когда куртизанка раздевала его, как вспыхивала его улыбка, когда Туллия дотрагивалась до него. В животе у Бьянки становилось все теплее, когда она пыталась представить, что скоро, возможно, сама будет так же ласкать графа Фоскари.
И тут же она выругала себя за то, что ушла так рано и теперь не знает, что было между ними дальше. Впрочем, неизвестное возбуждало ее ничуть не меньше. Бьянка тут же мысленно добавила, что все это нужно ей исключительно для образовательных целей, потому что сам Йен Фоскари ни капельки не интересовал ее.
Убедив себя в этом, Бьянка вспомнила одну вещь, которая заинтересовала ее раньше. Подумав немного, она дотронулась рукой до своего сокровенного места. Многие женщины, которым она помогала, говорили ей об «особенном местечке», однако она так и не смогла обнаружить его на своем теле. Поначалу Бьянка ничего не почувствовала, однако, потерев пальцами какой-то крохотный бугорок, она ощутила нечто странное — не то невиданное наслаждение, не то боль. Бьянка была поражена. Помедлив, она снова погладила это местечко и пришла к выводу, что испытываемое ею чувство, конечно же, больше походит на божественное удовольствие. Она была так занята изучением того нового, что открыла в себе, что даже не заметила, как дверь отворилась и Йен Фоскари вошел в комнату.
Увидев нагую Бьянку, лежавшую на шкуре перед камином и ласкающую себя, Йен был так поражен, словно его молнией ударило. Глаза Бьянки были закрыты, ее губы чуть приоткрылись, ее спина изогнулась. Стараясь ступать как можно тише, Фоскари приблизился к девушке и стал подле нее на колени.
— Можно теперь мне? — тихо спросил он, убирая руку Бьянки и опуская пальцы между ее ног. Йен хотел воплотить в жизнь фантазии, что будоражили его сознание весь день, но то, что он увидел, было выше его ожиданий. Его взор был устремлен на лицо Бьянки, когда ее веки, затрепетав, открылись. Его пальцы продолжали свое дело, и глаза девушки становились все шире. Вдруг ее тело сотрясла конвульсия, она судорожно сжала ноги, с ее уст сорвался громкий стон.