Звездочка светлая
Шрифт:
– Почему же вы не помогли ему? – гневно спросила Квинби, – Ведь он мог погибнуть, черт побери!
– Мы пытались. После того, как мы обосновались в Седихане, все прошли специальный курс лечения для укрепления психологической стабильности. И только тогда выяснилось, что происходит с Гуннаром. Он не только винил себя в гибели родителей, но каким-то образом вбил себе в голову, что действительно является неким уродцем. И время от времени это чувство вины становилось причиной крайне отчаянной бесшабашности, когда он начинал играть в прятки со смертью, словно провоцируя ее.
–
Джон беспомощно развел руками.
– Гуннар согласился на лечение. Казалось, он уяснил, что с ним что-то не так, что он нуждается в помощи. Однако он оказался чересчур нетерпеливым и не дождался, пока его вылечат окончательно. Поскольку во всем остальном Гуннар был совершенно нормальным, мы не настаивали на продолжении лечения. Это ущемляло бы его права, а у «Кланада» существуют правила, в соответствии с которыми…
– Правила? – Голос Квинби дрожал. – Когда я увидела его в первый раз, он бежал по взлетному полю, уворачиваясь от автоматных очередей.
– Мы оберегали его, как могли. Мы дали ему работу, выполняя которую он был постоянно окружен нашими самыми лучшими людьми. Людьми, которые его любят, – мягко добавил Джон Сэнделл.
Квинби невольно вспомнила Марту, необычную «бабушку», которая была приставлена к Гуннару, чтобы спасать его от самого себя. Видимо, это не помогло. Ничто не помогло.
– Вы должны были предпринять что-то еще.
– Кодекс «Кланада» запрещает…
– Черт с ним, с этим вашим кодексом! – Глаза ее сверкали от гнева. – Что, по-вашему, важнее, соблюдать какие-то там права или спасти человеку жизнь? – Она сделала глубокий вдох, пытаясь хоть немного успокоиться. – Да знаете ли вы, какой он – Гуннар? Знаете ли вы, какой он любящий и заботливый? Он такой чудесный человек, а вы бросили его на произвол судьбы, позволяете ему рисковать жизнью, словно она для вас ничего не значит!
– Он значит для нас очень много, – мягко возразил Джон. – Мы тоже любим его, Квинби.
– В таком случае вы очень странно проявляете свою любовь. Впрочем, – слабо улыбнулась она, – я, видимо, тоже не сумела доказать ему свою любовь. Но это еще не поздно исправить.
– Что вы задумали?
– Скажите, у вас здесь есть машина?
– Да, – кивнул он. – Мы взяли ее напрокат в аэропорту. Она – на стоянке.
– Могу я одолжить ее?
Сэнделл сунул руку в карман, вытащил брелок с ключами от автомобиля и протянул женщине.
– Темно-бордовый «Бьюик». Его номер выбит на брелке. Куда вы собрались, если не секрет?
– Как только вернется Эндрю, я поеду за Гуннаром. Я не должна была отпускать его одного. Он, скорее всего, поедет сначала в Милл-Коттедж, так что, возможно, я его там застану. А если нет, пойду за ним в лес. – Пока она говорила, двери лифта отворились, и из него вышли Элизабет и Эндрю. – А вот и они. – Квинби направилась к лифту. – Время от времени я буду звонить, чтобы справиться о состоянии Стивена.
– Гуннару это точно не понравится, учтите. Он не хотел бы, чтобы вы подвергали себя какой-либо опасности, пока где-то поблизости разгуливает Бардо.
– Меня не волнует, понравится Гуннару это или нет, – отрезала Квинби. – Пусть
Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты и пошла по коридору навстречу Элизабет и Эндрю.
Серый «Мерседес» был припаркован на подъездной дорожке перед входом в Милл-Коттедж. Увидев его, Квинби глубоко и с облегчением вздохнула, а затем остановила свою машину рядом с «Мерседесом» и выбралась из нее. Гуннар, как она и предполагала, все еще здесь. Остается только надеяться на то, что он еще не ушел прочесывать лес.
Входная дверь оказалась незапертой, и это еще больше обнадежило Квинби. Возможно, Гуннар еще здесь. Она постояла в вестибюле, прислушиваясь. В старом доме царила полная тишина.
– Гуннар!
Она заглянула в гостиную. Все здесь оставалось так же, как вчера вечером, когда они в спешке бежали: брошенные в беспорядке видеокассеты, столик на колесиках с недоеденным праздничным тортом, тарелками и вилками… На диванных подушках до сих пор можно было различить отпечатки тел Эндрю и Стивена, словно они вышли из комнаты на минуту и вот-вот вернутся. Как бы ей этого хотелось! Она мечтала о том, чтобы можно было повернуть время вспять и снова пережить счастливые дни, когда ничто не нарушало их безмятежную жизнь в Милл-Коттедж.
Нет, прошедшего не вернуть. Об этом и думать-то глупо. Теперь ей предстоит сделать все возможное, чтобы хоть как-то исправить положение.
Может, Гуннар пошел наверх, чтобы принять душ и переодеться, прежде чем пуститься в погоню? Может, бегущая вода помешала ему услышать, как она его окликнула?
Квинби вышла из гостиной и стала подниматься по лестнице, рассеянно думая, что после ночи, проведенной в больнице, и сама бы не отказалась от горячего душа.
И все же что-то ее тревожило. В душе копошился какой-то неприятный червячок. Чувствовалось, здесь что-то не так, хотя она не могла определить, что именно.
Поднявшись на второй этаж, она двинулась по коридору в сторону двери в комнату Гуннара.
Послышался негромкий скрип кресла-качалки.
Единственное такое кресло находилось в комнате Эндрю.
Квинби остановилась и медленно повернулась в ту сторону, где она находилась. Дверь в комнату была приоткрыта, и оттуда доносилось мерное уютное поскрипывание.
– Гуннар?
Молчание.
Лишь продолжает поскрипывать кресло.
О Боже! Она ощутила, что задыхается под удушливой волной накатившего страха. Ей хотелось сломя голову кинуться вниз по лестнице и выбежать из дома, но тело отказывалось повиноваться.
Она поняла, что именно тревожило ее, что именно было не так.
На столике в гостиной не было кухонного ножа.
Кресло в детской комнате неожиданно перестало скрипеть.
Глава 9
– Тебе не убежать, и ты это знаешь. – Голос был низкий, словно лоснящийся от самодовольства. – Я поймаю тебя раньше, чем ты успеешь добежать до середины лестницы, и к тому же очень рассержусь. Я устал прятаться от дураков-полицейских и хочу отдохнуть. Будь же умницей, иди сюда!