Звёзды - это блюдо, которое подают холодным
Шрифт:
— Но если в результате людям будет открыта дорога в космос… Если мы не будем больше заперты на этой планете…
— Даже если и так. Коней на переправе не меняют. Человечество совершит очень большую ошибку, если переметнётся к врагам флойдов. Впрочем, этого не случится: ни ООН, ни мировое правительство никогда не поддержит такое решение. Да, мы не летаем в космос — но наша жизнь на Земле более чем достойная, и грех жаловаться на такую жизнь.
Клементина вдруг осознала, что их беседа незаметно переросла в спор, в котором
Хватит. Чего доброго, инспектор заподозрит её в лояльности "Небу".
— Простите, — пробубнила она, опустив взгляд. Проклятье. Как она могла забыть, с кем разговаривает?! — Конечно, вы правы.
Мужчина прозорливо прищурился. Непонятно было, заметил ли он её оплошность и какие выводы сделал из этого: свои умозаключения он предпочёл оставить при себе.
— Впрочем, наши партнерские отношения с флойдами не отменяют интереса к внеземным технологиям, — инспектор Нортон многозначительно помолчал. — Учёные были бы благодарны за любую информацию.
Клементина невесело вздохнула. Ей было нечем порадовать инспектора.
— Увы, отколупать кусочек обшивки на память я постеснялась. А рискнула бы — всё равно бы не смогла. Материал, из которого построены флойдские корабли, невероятно твёрдый, плотный и прочный, на внешний вид он неотличим от керамики, но это какой-то полимер. Мне жаль вас разочаровывать, сэр, но на сегодняшний день технологии флойдов в земных условиях абсолютно невоспроизводимы. Я даже не поняла, что корабль стартовал, — на нём установлены компенсаторы перегрузок, изменения гравитации не ощущались вообще… Как долго я отсутствовала?
— Двое суток.
— Вот видите! За это время корабль флойдов достиг планеты в другой звёздной системе. И вернулся обратно. Это дает наглядное представление о доступных им скоростях.
Инспектор Нортон молчал, ожидая продолжения. Но Клементина уже сказала всё что хотела — и могла.
— Мне нечего добавить, сэр, — она виновато улыбнулась. — Мы безнадёжно отстали. Разница не просто колоссальна — она не поддаётся осознанию. Простите, если вы ожидали услышать иное, а я разочаровала вас горькой правдой.
— Не извиняйтесь, — глухо откликнулся инспектор Нортон. — Примерно это я и ожидал услышать, — он поправил узел галстука, и Клементина почувствовала, что разговор окончен.
Она встала, нерешительно покосилась на дверь.
— Благодарю за уделённое время, мисс Хизерли, — суховато кивнул инспектор Нортон. — И на будущее… Постарайтесь воздержаться от поиска оправданий "Открытому небу". Ваши рассуждения опасно близки к измене. Боюсь, окажись на моём месте кто-нибудь другой, вас могли бы неправильно понять. Не стоит заниматься словесной эквилибристикой… — мужчина нарочито насмешливо козырнул ей и добавил уже совершенно другим тоном: — Всего хорошего.
Остаток дня Клементина провела в зимнем саду, в скрипучем плетёном кресле, делая вид, что участвует в общей беседе коллектива, но при
Здесь было тихо, пусто и одиноко. На столе терпеливо ждала распечатка карты плана расширения зелёных насаждений — Клементина предпочитала работать с бумажными документами, особенно если нужно было вносить исправления от руки. На дне неглубокой тарелки сиротливо лежала последняя мятная карамелька.
Взгляд её упал на карту, скользнул по заглавию. "План на 2222 год".
— Четыре двойки… — хрипло прошептала Клементина.
Её вдруг охватило странное, труднообъяснимое чувство: будто вспыхнул в непроглядной тьме огонь сигнальной ракеты, вспыхнул и тут же погас. Она близка к разгадке, ответ где-то совсем рядом, ещё немного — и..
Девушка моргнула, и мимолётное наваждение рассеялось без следа. Лишь по грубой желтоватой бумаге, на которой была распечатана карта, чёрными лебедями плыли четыре двойки.
Домой возвращаться не хотелось — и на то была целый ряд причин. Клементина подумала было о катке, но после вчерашнего желание идти туда было ещё меньше. Можно, конечно, проехать пару станций на метро до катка в Олимпийском стадионе… Пожалуй, это неплохая идея. Коньки, правда, придётся брать напрокат, а прокатные коньки далеко не так хороши, как свои, родные, но тут уж ничего не поделаешь…
За этими мыслями её застал телефонный звонок.
— Мисс Хизерли, машина вас ждёт.
— Машина? — узнав голос дежурного с проходной, Клементина опешила от неожиданности. — Но я не вызывала такси. Вы уверены, что это за мной?
— За вами, за вами. Мне позвонили, назвали ваше имя.
Она шагнула к окну — тому, что смотрело на улицу. Действительно, внизу стоял чёрный кэб.
— Это какая-то ошибка… — прошептала Клементина. В душе бездомным котенком заскреблось беспокойство.
Может, это проверка? Нортон вполне мог организовать нечто подобное: прислать машину и понаблюдать за её реакцией. Насторожится и поспешит уйти — значит, совесть нечиста.
В любом случае, надо держать ухо востро.
Полная самых нехороших предчувствий, она спустилась вниз. Автомобиль был припаркован у самого крыльца. За тонированными в ноль стёклами нельзя было разглядеть абсолютно ничего.
Клементина подошла вплотную, открыла дверь, опасливо заглянула внутрь.
На кожаном сиденье салона лежал вишнёвый шейный платок. Тот самый, что потерялся во время её первого — и на данный момент единственного межзвёздного полета.