Звезды — холодные игрушки. Дилогия
Шрифт:
— Куалькуа! — закричал я. Переход от тупой обреченности, с которой я шел после Врат к костру, к безумной, последней надежде, был слишком резок.
«Я не могу вмешиваться. Это неприемлемо. Мы служим всем — но в мелочах. Чиним реакторы, наводим на цель ракеты, переводим…»
— Так переводи же, сволочь! Я не прошу от тебя ничего иного! Не прошу остановить эскадру, что готовится атаковать Землю, не требую припугнуть Сильных! Переводи! Делай то, что всегда!
«Переводить Сильным? Вас разъединяет
«Разве это что-то значит для тебя?»
«Для меня — нет… Ты так отчаянно ищешь выход. Спасение для своей планеты?»
«Да!»
«Хорошо. Попробуй. Я буду… буду тебе переводить».
Это было провалом. Мигом абсолютной пустоты — когда куалькуа ворочал своим раздробленным сознанием, раскинувшимся на всю вселенную. Ревниво допуская меня к тому, что никогда не давал чужакам.
Потом я увидел свет.
Нет, не увидел, еще не было для этого глаз, ощутил. Куалькуа перебирал формы, создавая меня заново. Уже не на бродячей планете в Ядре, а в том мире, что мы называли Цитаделью.
Почему, интересно?
Я поднялся с земли. Чужая земля, чужая трава, жесткая и короткая синяя щетинка под босыми ногами. Я был гол, и тело казалось чужим… да и было им, впрочем. Конечно же, куалькуа не перенес меня через пространство, он лишь скопировал.
«Ты же должен видеть, с кем говоришь. И Сильные должны понять, с кем имеют дело».
Ирония в словах куалькуа была почти неуловима. Но я научился замечать ее и ценить — как случайную золотинку в речном песке.
— Спасибо, — одними губами прошептал я, вставая перед Сильными.
В небе светило вовсе не солнце, нет. Это был Торпп, самая странная и, наверное, самая могучая раса Конклава. Разумный плазмоид, десятикилометровое облако чистой энергии, скованное силовыми полями словно корсетом. Некоторые считают, что именно Торпп — главные в Конклаве. Другие думают, что они безмозглые рабы органических рас. Не знаю ответа, но, наверное, они ничуть не лучше и не хуже нас. Просто живые осколки солнца. Торпп парил где-то за пределами атмосферы, но сиял ничуть не слабее земного светила. Как он воспринимал происходящее на поверхности — трудно представить.
А здесь, на бескрайней равнине, собрались представители всех остальных Сильных. Восьми рас, имеющих органические тела. Пространство было рассечено, нарезано дымчатыми стенами на сектора. Все — разных размеров, и это уже само по себе стало бы потрясающим открытием для любого земного дипломата. Неужели и Сильные — неравны между собой?
Вон хиксоиды. Шесть или семь особей. В алой окраске — интеллектуальная элита. Принято считать, что особым умом выходцы с Хикси не отличаются, но и куалькуа всегда держали за беспомощных уродцев…
Даэнло. Один-единственный. Туша побольше, чем у носорога, а в остальном вполне на него похож. Только на
Дженьш… Дженьш? Разве эти затюканные инженеры, выглядящие как кошмарный гибрид пчелы с обезьяной — Сильные? Да нет… не может быть… наверное, внешнее сходство… или все-таки?
Круглую площадку, в которой я и стоял, надежно отделяли от всех остальных такие же дымчатые стены. Вокруг было еще пять нечеловеческих созданий, но про этих Сильных на Земле вообще ничего не знали. Известны лишь названия двух рас — но поди разбери, кто из них кто.
А в круге я был не один. Рядом со мной стоял алари. Черная шерсть топорщилась, на горле пульсировал бесформенный комок куалькуа-переводчика. Смешно думать о куалькуа в третьем лице, когда и сам я сейчас — его порождение. Не из этого ли комка отпочковался куалькуа, сотворивший мое тело?
— Командующий красно-фиолетовым флотом, — сказал я. — Я вернулся с докладом.
То ли у этих мышей-переростков стальные нервы, то ли командующий попался крепкий. Он только и ответил:
— Вовремя.
Сияние Торппа в небе стало ярче. Наверное, сейчас здесь ночь — может быть, специально подгадали к ночи, чтобы и этого Сильного, не способного спуститься на поверхность, было видно.
И почему мы зовем эту планету Цитаделью? Равнина до горизонта, все будто выглажено, только вдали высится конус одинокой горы. Никаких оборонительных сооружений, циклопических зданий и прочих атрибутов средоточия силы Конклава.
Одинокий даэнло заворочался в своем секторе. Двинулся вперед — туманная дымка распалась перед ним и снова сомкнулась, пропуская вместе с чужим волну тяжелого, пряного запаха.
— Ты говоришь от имени Слабой расы — Человечества?
Он тоже пользовался переводчиком. Куалькуа болтался у него на холке.
— Я говорю от имени Человечества, — подтвердил я. — Я Петр Хрумов.
— Мы знаем. Куалькуа сообщил, что выступает посредником и явит нам твой образ. В ином случае здесь не осталось бы ничего, кроме пепла. Торпп бдит.
Я невольно глянул в небо — на колышущееся огненное облако. Мне показалось, что и глаза даэнло — плоские, будто стеклом затянутые, покосились вверх.
— Я буду задавать вопросы. На правах ответственного за Слабую расу — Человечество. Хикси делегировали мне свои полномочия — они слишком возмущены, чтобы реагировать адекватно.
Хикси совсем не выглядели возмущенными. Скорее растерянными. Но я не спорил:
— Я отвечу на все вопросы тебе, ответственному за Человечество.
— Ты пропускаешь определение Человечества как Слабой расы сознательно?
— Да, Даэнло. Сознательно. Эта слабая раса, вместе с тремя другими, не менее слабыми, уже сделала для Конклава достаточно многое.