Звезды любви
Шрифт:
Его рука вытащила из ее прически одну из заколок, и Кейт почувствовала, как ее волосы мягко рассыпались по плечам. Они все еще танцевали, когда губы Роберта прикоснулись к ямочке на ее шее, потом еще ниже, и она взъерошила его густые волнистые волосы.
Когда Роберт немного отстранился, чтобы взглянуть на нее, она обвила его шею руками.
— Не отпускайте меня, — сказала она едва слышным голосом.
— Никогда, — ответил он совсем тихо. Потом он склонился к ней и поднял ее на руки.
Потолок у нее над головой кружился и куда-то уплывал. Он опустил ее на один из низких диванчиков,
— Как я могла тогда ударить вас? — прошептала она, дотрагиваясь губами до того места на его щеке, где когда-то пылала красная отметина — след от ее пощечины. Ее ласка, казалось, придала ему новое дыхание. Его поцелуи стали более долгими и требовательными, прикосновения рук более настойчивыми, более интимными. И когда он мягко и нежно коснулся ее груди, она вся изогнулась и подалась навстречу в приглашающем порыве. Все было для нее так необычно — никто и никогда еще не прикасался к ней подобным образом. И у нее никогда не возникало ответного желания. Сейчас, когда его губы нежно ласкали ее грудь, она точно знала, что никогда не захочет, чтобы так прикасался к ним кто-нибудь другой, кроме Роберта.
Ее пальцы все еще ворошили волосы Роберта.
— Роберт… — прошептала она, испытывая желание сказать что-то еще, но не зная точно, что именно. Закрыв глаза, она снова почувствовала его губы на своей шее. — Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер закончился, — произнесла она слабым голосом.
Он поднял голову, и его тело на мгновение замерло.
— Но он и не должен закончиться, — ответил он почти шепотом. — Оставайтесь до утра, Кейт.
Полностью и безоговорочно сдавшись, она снова обняла его за шею.
— Да-да, до утра. — Теперь она четко слышала свой голос и знала, что покоряется полностью и навсегда.
— Кейт…
Она услышала, как он глубоко вздохнул, потом она поняла, что больше не ощущает тепла его склонившегося над ней тела и что сама она лежит на этом красном плюшевом диване, простирая к нему руки. Она еще продолжала улыбаться, ее зеленые глаза все еще излучали тепло и нежность, порожденные минутами любви, а слабые блики от неярко горевших светильников едва заметными пятнами лежали на ее обнаженной груди. Он смотрел на нее и странно улыбался…
Она мгновенно отдернула свою протянутую к нему руку, а ее все еще полураскрытые губы начали дрожать. Появившиеся в уголках ее зеленых глаз слезы засверкали искорками отражавшегося в них света, и она опустила веки, вдруг застыдившись его. Она все поняла!..
Дрожащими руками она привела в порядок свое платье и села.
— Кейт, — нежно произнес Роберт и хотел прикоснуться к ней, но она резко отстранилась.
Да, это был полезный урок, урок, которого ей никогда не забыть! Он сделал так, что ее собственное поведение в тот вечер после выставки, когда он держал ее в своих объятиях, выглядело по сравнению с сегодняшним просто детской проделкой. Он продолжал неподвижно стоять около дивана, ничего не говоря и внимательно наблюдая, как дрожащей рукой она поправляет свои волосы. Она резко поднялась с дивана и пристально посмотрела ему прямо в глаза.
— Вы
— Кейт, я вовсе не… — растерянно начал он, но она громко рассмеялась, и в этом тягостном молчании ее смех казался хрупким и неубедительным!
Он все еще стоял в ожидании, большой, сильный, не спускающий с нее пристального взгляда.
— Не могли бы вы отвезти меня домой? — произнесла Кейт сквозь стиснутые зубы, но достаточно вежливо, вернее, даже слишком вежливо.
Держа руки в карманах, слегка откинув назад голову и смотря на нее сквозь полуприкрытые веки, он кивнул в знак согласия.
— Мы обсудим это завтра, Кейт.
Ее губы тронула чуть заметная улыбка:
— Нет, мистер Бомон!
Весь небольшой отрезок пути от его дома до участка Кейт они проехали в полном молчании. Забирая с сиденья свои вещи, Кейт холодно произнесла:
— Думаю, вам было бы приятно узнать, что я презираю себя за свое поведение в тот злополучный вечер, когда вы были у нас в доме. Я собиралась принести вам свои извинения, но теперь, думаю, это уже не имеет смысла. Я считаю, что вы не можете не согласиться со мной в том, что вы меня переиграли.
Он не успел ничего ответить и оставался стоять в дверях, когда она хлопнула дверью прямо перед его застывшим в растерянности лицом.
Луиза вернулась домой на следующее утро около девяти часов, когда уже вовсю сияло солнце. Ее неловкость постепенно прошла, поскольку Кейт тактично постаралась сделать так, что они в течение некоторого времени не встречались глазами. Она сделала вид, что полностью поглощена натиранием полов.
— Было хорошо, Луиза? — наконец решилась она спросить ее и вдруг поняла, что в данных обстоятельствах этот обычный дежурный вопрос имел другой подтекст.
— Да, очень, — кратко ответила Луиза. Но когда Кейт поднялась с колен и обернулась к тете, она прочла на ее лице действительный ответ. Щеки Луизы окрасились нежным румянцем, а взгляд был мягким и мечтательным. Да, подумала Кейт, захлестнутая теплой волной любви к тетушке, Луизе было действительно хорошо.
— А как твои дела? — Тетушка понесла в спальню свою дорожную сумку и задала вопрос уже на ходу.
— Неплохо, — быстро ответила Кейт, довольная тем, что Луиза не может видеть ее лица. И дело не в том, что оно было злым, оно было просто мертвым. Прошедшая ночь убила в ней сопротивление, гнев, ненависть — то есть все те чувства, которые, казалось, она испытывала к Роберту. Ночью, лежа в своей постели, она бездумно созерцала черную темноту, чувствуя на душе огромную тяжесть.
Сейчас ей стало немного легче, и она смогла спланировать кое-какие дела, пытаясь занять работой тело и душу. Но напряженная работа по дому вкупе с той непривычной для нее довольно большой дозой спиртного, которое она выпила вчера вечером, совершенно доконали ее. Она была в полном изнеможении, которое еще больше усугублялось бессонной ночью. Но Кейт не хотела дать Луизе повода заметить ее жуткое состояние, поэтому, обратившись к ней с вопросом, постаралась говорить как можно более естественным тоном.