Звезды на дисплеях

Подольский Владимир Анатольевич

Командующий тем временем сообщил присутствующим повестку собрания, впрочем, довольно обтекаемо:

"Подведение итогов экспериментального похода в тоннели Макарова". Сказав несколько дежурных фраз о проявленном экипажем мужестве и героизме, командующий перешёл к "раздаче бубликов". Члены экипажа поднимались по одному на сцену, где им вручали ордена и медали, распределённые по неведомому принципу. Согласно приказу, каждый член экипажа получил досрочно и очередное воинское звание. Как его символ, вручались и новые погоны.

Каждый награждённый становился по стойке смирно и на поздравление

отвечал по уставу: "Служу России!" В ответ зал аплодировал.

"Амплитуда аплодисментов пропорциональна величине награды" — ёрнически подумал полковник. Под конец, дошла очередь и до него:

— Полковник Кондратенко! — провозгласил командующий.

Василий Петрович встал, подошёл, пожал крепкую руку большого начальника, выслушал свою порцию комплиментов. Ему дали "Героя", что давно предсказывали все его знакомые и что, таким образом, сюрпризом не явилось. Хотя, приятно, конечно. Однако сюрприз всё-таки случился.

— По ходатайству министра обороны, указом Президента России полковнику Кондратенко Василию Петровичу досрочно присваивается звание генерал-майора! Вот ваши погоны, господин генерал!

Зал взорвался аплодисментами. Василий Петрович машинально принял пакет с золотыми погонами, повернулся к залу, вытянул руки по швам и снова произнёс уставное:

— Служу России!

В зале началась овация. Стоя на самом краю сцены, Василий Петрович вдруг разглядел в зале свою супругу, а рядом с ней девушку в курсантской форме: она подпрыгивала, махала ему пилоткой и что-то кричала.

"Ольга! Сдала досрочно, как грозилась!" — подумал с теплотой новоиспечённый генерал, — "вот это подарок, так подарок!"

Он помахал в ответ рукой супруге и дочери, чем вызвал новый шквал аплодисментов.

— Не уходите, господин генерал! — раздался за спиной голос командующего. И далее, — Слово предоставляется представителю Генерального секретаря ООН господину Улафу Свенсону.

Из-за президиума вышел худощавый, судя по имени, швед, белобрысый, а может быть, седой. Он подошёл, улыбаясь, кивнул Василию, взял со стола микрофон и произнёс на отличном русском:

— За огромный вклад в дело прогресса человечества, за проявленное мужество, за высокую компетентность в порученном деле, господин генерал Кондратенко В.П. награждается орденом ООН... — швед сделал паузу, — "Super Nova"!

Притихший, было, зал снова взорвался криками, снова грянули аплодисменты. Представитель подошёл ближе к взволнованному Василию, достал из кармана скромную коробочку, открыл её и, показав сверкнувший бриллиантами орден залу, передал её награждённому. Пожал руку и что-то сказал. За шумом Василий ничего не расслышал но, улыбнулся и кивнул. Затем повернулся к залу и рявкнул по-военному, покрывая аплодисменты:

— Служу человечеству!

Аплодисменты перешли в овацию. В зале не осталось ни одного сидящего. Дав обществу излить эмоции, командующий поднял руку и шум стих:

— Спасибо, генерал. Можете пройти в зал к семье. Далее: Думаю, всем присутствующим будет также приятно услышать, что указом Президента России орденами "За научные заслуги" награждена учёная группа "Меча-39", а гражданскими орденами "Мужество" награждены госпожа Фролова Елена Юрьевна и госпожа Фролова-Бейкер Тамара Рональдовна.

Эти награды будут вручены президентом через три дня, на специальном приёме в Кремле. Сейчас наши дамы, к сожалению, очень заняты в ООН.

Окончание речи командующего почти никто не услышал: в очередной раз зал сотрясли аплодисменты. На этом церемония и закончилась. Командующий объявил для присутствующих остаток сегодняшнего дня нерабочим и пригласил всех поучаствовать в "скромном фуршете", как он выразился.

В фуршетном зале Василий задержался ненадолго: только успел расцеловать визжащую от восторга Ольгу, да пожать несколько рук знакомым и незнакомым. Из толпы окруживших его друзей генерала выдернул Сергей:

— Пойдём, Вася, есть ещё дело! Мы скоро вернёмся! — оповестил он присутствующих.

Затем отобрал у друга всученный ему бокал с шампанским, поставил его на стол и увлёк Василия в лабиринт коридоров и переходов. По-видимому, они спустились в подвал, поскольку, когда вошли в комнатку, бывшею их целью, окон в ней не оказалось.

Человек в белом халате, сидевший за монитором дружески поздоровался с г. Куприяновым, довольно нейтрально поприветствовал г. Кондратенко и подвёл их к стоящему у стены столику. На нём возвышалось то, что полковник (пардон! уже генерал!) опознал, как кофр для переноски животных. Просторная, продолговатая клетка, с удобной ручкой. Открывалась она не сверху, как привычная котовая корзинка, а с торца, где имелась решётчатая дверца. За ней, на матрасике спал явный кот: такой же пушистый и чёрно-белый, как и Маркиз. Капитан и принял его сначала за Маркиза, но не успел удивиться:

"Зачем...?"

Человек открыл дверцу, кот проснулся и повернул свою мордочку к проёму. Это был другой кот, но его мордочка была.... Что-то до жути знакомое! Неужели?

— М-маркиз! — позвал кота г. Кондратенко, внезапно охрипшим голосом.

Тот раскрыл рот, беззвучно мяукнул, встал на лапки, обстоятельно потянулся: "Сначала пэрэдний мост, потом задний!" — всегда шутил при этом Рубик. Да, это был он — кот со "Скаута". Он спокойно вышел из клетки, мимоходом теранувшись мордочкой о дверцу, подошёл к г. Кондратенко, внимательно обнюхал протянутую ему руку, даже приоткрыл при этом рот, как это бывает у котов, когда они принюхиваются особо старательно. Затем мяукнул уже вполне явственно и вдруг, напружинившись, прыгнул генералу на грудь, как делал и раньше, когда стажёр Вася находил несколько свободных минут, чтобы поиграть со своим любимцем. Вцепившись когтями в мундир, он тёрся мордочкой о подбородок старого знакомого и, как будто захлёбываясь, мурчал.

"Где же вы все были, почему вы меня бросили?" — слышалось в этом неистовом мурчании Василию Петровичу. А может, и не было в этих звуках никаких упрёков, а просто кот радовался человеку, запах которого не успел забыть.

— Похоже, он вас действительно узнал! — сказал уже значительно теплее "халат". — С нами он себе таких нежностей не позволяет. Ну, что, забираете?

Честно говоря, слова эти не дошли до сознания Василия Петровича. Сразу, во всяком случае. Он едва подавлял выступившие на глазах слёзы, одной рукой придерживая довольно тяжёлого кота, а другой поглаживая его и почёсывая за ушами.