Звезды над озером
Шрифт:
Смуров, однако, остался глух к уговорам и лишь немилосердно тряхнул мужчину так, что тот стукнулся головой об стену.
— Будешь говорить, паскуда? Учти, еще немного, и я разнесу тебе башку!
— Считаешь, это пустая угроза? — понизив голос, спросил Алексея Вазген.
— Я не ясновидец, — в тон ему ответил Алексей. — Черт, надо что-то делать. Как бы поаккуратнее забрать у него пистолет?
Смуров, который на сей раз вовсе не шутил, краем глаза увидел, а может быть, просто почувствовал, что кто-то стоит рядом, чуть позади; он явственно ощутил чье-то светлое присутствие. Знакомый аромат, который он не
— Отдайте мне пистолет, Кирилл, — попросила Настя, протягивая руку.
Он покорно вложил ей в ладонь оружие и остался стоять там, где стоял, глядя перед собой с отсутствующим выражением.
Настя передала пистолет Алексею.
— Вот так-то лучше, — сказал тот, пряча оружие. — Подержу у себя, пока ты остынешь, потом верну.
— Зря вы его защищаете, — проворчал Кирилл. — Воля твоя, Алеша, увидишь, он еще попортит нам всем много крови.
Пострадавший тем временем поднялся, оправил на себе одежду, представительно выпрямился, высоко вознеся подбородок, и с оскорбленным видом произнес:
— Я буду жаловаться вашему командованию. Этот человек внезапно напал на меня без видимой причины, угрожал мне оружием и едва не задушил. Если бы не эта очаровательная девушка, — его физиономия неожиданно приобрела любезное выражение, — я вполне мог бы стать жертвой возмутительного произвола. Позвольте поцеловать вашу руку в знак безграничной благодарности, — обратился он к Насте.
Настя в нерешительности оглянулась на Вазгена, но руку все же подала. Вазген сдвинул густые брови, Смуров же наблюдал за говорившим, как кошка, стерегущая мышь.
— Позвольте представиться, — продолжал тот как ни в чем не бывало, — Ордынский, как вы уже, вероятно, догадались, супруг присутствующей здесь Ариадны Сергеевны, физик, кандидат наук, доцент.
— Знаем мы, какой ты доцент, — жестко сощурился Смуров, — ты бездарь и лентяй, вдобавок — вор и прощелыга.
— Я попросил бы товарищей офицеров оградить меня от дальнейших оскорблений этого человека, — с достоинством произнес Ордынский. — Его обвинения в том, что я якобы написал донос на собственную жену, не имеют под собой никаких оснований и являются не более чем порочащими меня инсинуациями.
— Почему ты так решил? — спросил Алексей Смурова. — Насколько я понял, донос поступил из Новой Ладоги, а Ордынский находился в это время в Ленинграде.
— Потому что он — клеветник со стажем. Он мог кого-то подговорить, как сделал это в случае с доносом на профессора Лежнёва.
— Помилуйте, не слушайте его пустых измышлений! — задохнулся от возмущения Ордынский и вмиг состроил честнейшее лицо — оно у него было на удивление подвижно и с легкостью могло предоставить любое необходимое выражение. — Напротив, я испытываю к Ариночке самые нежные чувства. Я всего лишь настаивал на том, чтобы она вернулась ко мне, вспомнила о супружеском долге, чего я, несомненно, вправе требовать от нее на законных основаниях. Мы с Ариночкой слегка повздорили, как вдруг врывается этот человек и грубейшим образом вмешивается в наши семейные отношения.
— Ишь ты, чешет как по писаному, — усмехнулся Смуров. —
— Вот видите, видите, — торжествующе закудахтал Ордынский, — вы же сами себе противоречите! Раз я не знал о присутствии здесь Ариадны, следовательно, не мог написать донос.
Алексей в продолжение этого разговора все больше твердел лицом, а упоминание о «супружеском долге» заставило его сжать кулаки.
— Послушай ты, супруг, — сказал он, приближаясь к Ордынскому, который тотчас изобразил почтительное ожидание. — Ариадна тебе больше не жена, заруби у себя на носу! Ты, мерзавец, сегодня же уберешься отсюда, и чтобы духу твоего больше не было ни в госпитале, ни в окрестностях!
Ордынского будто подменили: он затрясся от злобы; его хорошо поставленный голос поднялся до визга:
— Так вы все заодно! А еще офицеры, защитнички, ха-ха! В гробу мы видали таких вояк, да, да, вы всех загоните в гроб, всю страну! Вы не воюете, а совращаете чужих жен, умудряетесь развратничать на фронте, а люди из-за вас гибнут с голоду! Да и воевать-то не умеете, сгноили целый город, отдали на поругание нашу великую родину!
— Замолчи, тыловая крыса! — наскочила на него Ариадна. Сейчас она больше походила на разгневанную Немезиду. — Сам-то пакостно затаился, выжидаешь — кто кого? Броню себе выхлопотал, теперь в эвакуацию едешь!
— Прочь от меня, распутница! Долой с глаз моих! — голосом трагика возопил Ордынский. — Как горько я ошибся! Подумать только, с кем я связал свою судьбу!
Ответом ему послужила звонкая пощечина от руки Ариадны. Светский лоск окончательно слетел с зарвавшегося комедианта.
— Стерва! Думаешь, я дам тебе развод? Чтобы ты спокойно развлекалась? Не бывать тому! — безобразно заорал он, брызгая слюной. — Грязная шлюха! Небось нашла себе жеребца! А может, сразу троих? — Тут он охнул и сложился пополам, получив сокрушительный удар в живот — на сей раз Вазген не проявил должной выдержки.
— Помогите, убивают, — просипел Ордынский и рухнул на пол.
Ариадна спрятала лицо на груди у Алексея.
— Ох, пожалуйста, прекратите! — с горестной растерянностью вмешалась Настя. — Он отвратителен, но нельзя же втроем на одного.
Смуров посмотрел на нее и признал, что они, пожалуй, перегнули палку, но волноваться Насте не стоит, сейчас Ордынского отнесут в палату, врачи о нем позаботятся. Вазген подтвердил, что ударил совсем легонько, вон притворщик уже шевелится, он же актеришка паршивый, как только лишится зрителей, сразу оправится.
Настя сделала несколько шагов по направлению к упавшему человеку.
— Надо избавиться от него, — тихо сказал Смуров Вазгену.
— Кирилл, оставь свои замашки. Алеше это не понравится.
— Ладно, забудь. Я тебе ничего не говорил.
Знакомство Насти и Ариадны прошло не совсем так, как Алексей предполагал. Настя забыла свою робость перед строгой докторшей, сразу же обняла Ариадну и поцеловала, дивясь ее красоте.
— Я еще мало вас знаю, но уже люблю всем сердцем, — сказала она. — Искренне надеюсь заслужить вашу дружбу.