Звезды правду говорят
Шрифт:
— Да, я так ей и сказала! — заявила Лидия Сергеевна. — С такими людьми только так и нужно говорить!
— И чего ты этим добилась? — напустился на нее Владимир Антонович. — Кто теперь будет в ответе за твой поступок?
Лидия Сергеевна залилась слезами.
— Что случилось? — спросила Маргарита.
— Случилось то, что эта сумасбродная женщина, я имею в виду Валентину, в тот же вечер покончила с собой — повесилась у себя в спальне.
— А как вы об этом узнали?
— Следователь позвонил. Оказывается, номер моего телефона был написан у
— Вас вызвали к следователю?
— А как же! Из меня сделали чуть ли не подозреваемого в убийстве!
— Но вы сказали, что она сама повесилась.
— Вроде бы так, но следователь слишком уж подозрительно меня расспрашивал. Как я понимаю, у них есть сомнения в том, было ли это самоубийство или все-таки убийство. Разумеется, никаких улик, кроме злополучного номера телефона, они не нашли. Да и не могли бы найти! Я совершенно не причастен к этому. Плохо только, что меня в последнее время видели у нее в квартире — я приходил к ней несколько раз.
— А кто обнаружил тело? — спросила Маргарита, как заправский детектив.
— Соседка. Валентина оставила входную дверь приоткрытой. Вот соседи и заметили, заподозрили неладное, зная, что Валентина не в себе, вошли и увидели…
Козаков замолчал, потянувшись к очередной сигарете. Наша гостиная уже тонула в сизом табачном дыме, но попросить Владимира Антоновича сбавить обороты никто из нас не решался.
— Она не оставила никакой записки, никому ничего не объяснила, будто нарочно хотела испортить мне жизнь! — запальчиво произнес Козаков.
Мы помолчали.
— Понимаете, — заговорил Владимир Антонович, — если бы все не свалилось на меня вот так сразу, я бы и мысли не допустил ни о чем таком. Но теперь и впрямь можно поверить, что кто-то напустил порчу, или как там это называется! — Козаков невесело усмехнулся.
Лидия Сергеевна молча плакала.
— Мне нужны данные о Валентине Савельевой, — сказала Маргарита, — дата рождения и все, что вы о ней знаете.
— Я почти ничего не знаю. Представьте себе, я никогда не интересовался, когда у нее день рождения. Я даже не знаю точно, сколько ей лет. Около сорока приблизительно. Я же говорил вам, что у нас не те отношения, чтобы поздравлять друг друга с днем рождения.
— Но вы хотя бы можете сказать, когда она умерла?
— Это случилось 12 февраля, в ночь с субботы на воскресенье.
Маргарита пощелкала клавишами и стала читать:
— Суббота, 12 февраля, восьмые лунные сутки, день Очищающего огня. В этот день с человеком, переживающим критический период жизни, происходят кардинальные перемены на всех уровнях: и на уровне физического тела, и на уровне тонких планов. Необходимо сконцентрировать энергию преобразования, а также пересмотреть восприятие мира.
Следующая фраза заставила меня слегка поежиться, и не только меня.
— Тот, кто искренне покается в совершении грехов и от души простит все обиды, пройдет испытание огнем. Я больше чем уверена, что смерть наступила не в субботу, а на следующий день, то есть после полуночи, —
— Какая жалость, что эти ваши изыскания не убедят следователя в том, что это было самоубийство, — сказал Владимир Антонович.
Маргарита промолчала.
— Думаю, не составит большого труда выяснить данные Валентины Савельевой, — вмешалась я, — и тогда Маргарита могла бы представить вам более точную информацию.
Владимир Антонович лишь покачал головой. Было очевидно, что Козаков сожалеет о том, что под влиянием Маргаритиного магнетизма поддался внезапному порыву и так разоткровенничался. Он снова взглянул на часы.
— Я еще не все выяснила, Владимир Антонович, — проговорила Маргарита, не обратив внимания на его жест, — мне хотелось бы узнать о том человеке, которого вы считаете виновным в ваших злоключениях.
— Я не считаю его виновным, — холодно ответил Козаков, отводя глаза, — это был взрыв эмоций, не более того.
С этими словами Владимир Антонович встал с кресла и повелительно кивнул жене.
— Мы отняли у вас слишком много времени, нам пора уходить, — сказал он.
Это мне совсем не понравилось.
— Вы вольны сделать это, Владимир Антонович, и можете быть уверены, все сказанное останется между нами, — проговорила я, может быть, слишком поспешно, — но раз уж вы пришли и потратили свое драгоценное время, почему бы не довести дело до конца. Иначе вы будете сожалеть о том, что поделились с нами своими проблемами без каких-либо результатов.
— Почему же? — язвительно усмехнулся Козаков. — Я облегчил душу, и мне даже стало как-то спокойнее. Всегда приятно поговорить с умными, красивыми и милыми собеседницами. Так что я не считаю, что зря потратил время. Спасибо, что выслушали меня. В наше время не так часто встретишь людей, готовых и умеющих слушать.
Козаков отдал нам легкий поклон, повернулся и направился к выходу. Лидия Сергеевна засеменила за ним. На ней лица не было от страха. Мне ужасно захотелось дать хорошего пинка этому зарвавшемуся типу, но вместо этого я вслед за Маргаритой вышла в прихожую, чтоб проводить «дорогих гостей».
— Владимир Антонович, — обратилась к Козакову Маргарита, когда он уже стоял в дверях, — вы не будете против, если я попробую что-то для вас сделать. Это не будет вам ничего стоить, — успокоила она гостя.