Звёзды против свастики. Часть 2
Шрифт:
Послание не было длинным. К счастью. Потому что каждое слово било, как пощёчина.
– …Теперь вы знаете, что у нас есть оружие огромной разрушительной силы, и есть средства его доставки. Мы можем начать бомбардировку Японии, не опасаясь ответного удара. Условия капитуляции вам известны. На размышление вам даётся 48 часов, начиная с 10–00 по токийскому времени сегодняшнего числа.
Через 36 часов Япония капитулировала.
19-сентябрь-44
А напоследок
Река заметно остыла. На палубе резво пенящего обские воды катерка было откровенно холодно, но пассажиры спускаться в трюм не спешили. Ольга, ёжась под бушлатом, дёргала Глеба:
– Ты же обещал, что «вон за тем поворотом», и где?
– Значит, за следующим, – без особой уверенности в голосе отвечал Глеб. – Не забывай, я же здесь сто лет не был.
Однако на этот раз слова прославленного маршала оказались пророческими. Лишь только катерок прошёл поворот, все четверо дружно вытянули вперёд руки:
– Вон!
– Вот там!
А Глеб ещё и добавил:
– Я же говорил.
К берегу причалили метрах в двухстах выше нужного места, в устье небольшой речушки, ибо там, где надо, никто пока лестницу с яра к пляжу не соорудил. Впрочем, поклажу высоким гостям тащить на себе не пришлось. Роль мулов безропотно исполнили бравые моряки с катера. Они же расчистили место ближе к берегу, установили две палатки, стол со скамейками и мангал, после чего были с миром отпущены Абрамовым:
– Спасибо, ребята, дальше мы сами.
Вечерело. Четверо в бушлатах выстроились на крутом яру и наблюдали за тем, как солнце на другом берегу цепляет верхушки сосен. И вот он миг, когда вода в реке на несколько минут окрашивается в малиновый цвет.
– Ну, всё – провозгласил Глеб, – Пошли к столу. Шашлык, судя по запаху, доходит, накатим пока по первой, так сказать, в преддверии.
– А в тот раз до шашлыка у нас была чушь, помните?
– Ну как забыть Шефа со стерлядкой в руках, которую он в мгновение ока превратил в отменное лакомство, – кивнул Глеб, и толкнул локтем жену. – Помнишь?
– А то! – подтвердила Ольга. – И про то, как ты поначалу есть не хотел, тоже помню. Где твой браконьер, Миша?
Ответить Жехорский не успел. Раздалось деликатное покашливание, из наползающей тьмы к столу шагнула знакомая фигура. Командир катера держал в руках две приличного размера стерлядки:
– Это вам от всего экипажа. От чистого, так сказать, сердца. Уж не побрезгуйте.
В ответ ему был дружный хохот, который вконец смутил речного волка, но к нему уже спешил Ежов с двумя бутылками отборной водки в руках.
– Примем ваш подарок с благодарностью, – сказал он. – Но только, чур, и вы от нашего подношения не отказывайтесь.
Совершив
Через полчасика разомлевшая Ольга произнесла:
– И место то же, и время года, и водка, считай, та же, и чушь, и шашлык. Домиков, правда, нет, и фонаря, сидим при костре, как дикари…
– Айн момент!
Ежов вскочил с места и метнулся к палаткам. Через несколько секунд трапезу осветил довольно мощный прожектор. Ольга, которой свет ударил прямо в лицо, прикрыла глаза рукавом бушлата.
– Ёшкин каравай, направь его как-нибудь по-другому! – воскликнула она.
Ежов повернул прожектор:
– Так нормально?
– Нормально, – подтвердила Ольга. – Я так понимаю, сюда с катера не только свет, но и телефон протянули?
– Угадала, – кивнул вернувшийся за стол Ежов. – Ну, раз свет есть, будем фотографироваться? Мужики – стройсь, Оля бери фотоаппарат!
И опять, как много лет вперёд, в похожем на фонарный свете выстроились три подвыпивших мужика и стали корчить забавные рожи. Ольга внезапно опустила камеру:
– Погодите!
Ёрш, Васич и Шеф перестали кривляться и уставились на неё.
– А вдруг всё повторится?
– Что повторится? – переспросил Глеб.
– Всё. Я нажму на спуск, сработает вспышка, прозвучит колокол, и нас, того, назад…
Лица мужчин сделались серьёзными.
– Чёрт, – помянул нечистого Ежов. – Об этом я и не подумал…
– Не ври, – тихо сказал Жехорский. – Мы ведь все об этом думали, когда сюда ехали.
– Я думал, – подтвердил Абрамов, – но возвращаться не собирался. Считайте, что я вас провожал.
– Кого это вас? – проворковала Ольга, подойдя к мужу со стороны пустого рукава.
– Их, – пояснил Глеб – Ерша и Шефа.
– Я не, я пас, – отгородился руками Ежов. – Про колокол соврал, грешен, думал я о нём, окаянном, но возвращаться не собирался.
– Это что же получается, – сказала Ольга, глядя на Михаила, – это мы тебя провожаем?
– Не знаю, ребята, – покачал тот головой, – ничего не знаю. А с чего, собственно, все решили, что непременно прозвучит колокол?
– Так мы свою миссию вроде выполнили, – сказал Абрамов.
Установилось долгое молчание, которое прервал решительный голос Ежова:
– Чему быть, того не миновать. Оля – на позицию, мужики – товсь!
И опять Ольга опустила аппарат.
– Перестаньте корчить рожи, – негромко попросила она. – Честное слово, так только страшнее.
Так она их и сфотографировала. Троих друзей, которых чужая воля забросила в этот мир для выполнения очень важной задачи. И получились они на снимке очень серьёзными. И ничего не случилось. Никто из них колокола не услышал. Пришлось жить дальше…