Звезды светят на потолке
Шрифт:
И все же они с облегчением вздыхают.
Хорошо, что она не портит всем настроение.
Не очень-то приятно, когда люди плачут.
И Йенна продолжает в том же духе.
Глава 57
Бэ-Дэ считают, что Йенне нужно сходить к школьному психологу.
Они считают, что профессионал лучше всех знает, как быть в таких жизненных ситуациях, что это поможет. Они беспокоятся за Йенну. Это о ней Бэ-Дэ шепчутся по ночам, лежа в маминой постели.
Это она виновата в том, что у бабушки все больше морщин, а у дедушки все меньше волос.
Как будто этой новой жизни, как она есть, недостаточно.
Поэтому Йенна соглашается пойти к психологу.
Поэтому она сидит здесь. Она одна, и на том спасибо. Йенне совсем не хочется, чтобы кто-то увидел, как она сидит на этом желтом, как моча, диване и понятно чего ждет.
Лампочка над дверью кабинета светится красным, это означает, что психолог прорабатывает какого-то другого несчастного ученика. Жестоко вытягивает из него все чувства, выдавливает ответы, рассматривает их на просвет и думает, что понимает. Потому что она — профессионал. А профессионалы все понимают.
Йенна не знает, какие вопросы будет задавать психолог. И каких ответов она будет ждать от Йенны. Наверняка в ответах должна быть какая-то система, как в журнальных тестах вроде «Проверь, насколько ты ленива!» или «Можешь ли ты стать кинозвездой?». Там всегда ясно, как нужно отвечать, чтобы получить лучший результат.
Может, тут так же.
Если Йенна правильно ответит на вопросы психолога, то ее, наверное, больше не позовут. Может, тогда психолог скажет, что Йенна совершенно нормальная, беги играй с другими детками, а сюда больше приходить не надо. Ты обычная девочка. Как все остальные. Вот чего хочет Йенна. Вот за что она боролась несколько дней, а то и несколько недель, а может быть, и всегда.
Йенна сидит и ждет своей очереди перед кабинетом психолога.
За пять минут до назначенного времени она уходит.
Глава 58
Они звонят. Звонят. И звонят.
И наконец.
— Посмотреть квартиру можно уже сегодня вечером!
Дедушка чуть ли не кричит, он что-то записывает на листке, облокотившись на барный стул возле кухонного телефона. Бабушка стоит позади, сверкая рыжей шевелюрой. Она вытирает руки полотенцем для посуды.
— Правда? — переспрашивает она. — Правда?
— Слышала, Йенна? — дедушка смотрит на Йенну, которая стоит в прихожей.
Йенна собирается выходить — она идет пить кофе с Уллис и Карро. Она волнуется. Карро вселяет в нее неуверенность. Последнее время Карро ходит с Лиселоттой, которая чуть не умирает от счастья, но зависть к Йенне и Уллис очевидна. Лиселотта не такая крутая, как Уллис. Никто никогда не будет таким же крутым, как Уллис.
—
— Господи, как хорошо! — восклицает бабушка.
— Правда же? Ты ведь вернешься домой до вечера?
Дедушкины добрые глаза так светятся надеждой, что Йенне становится больно.
— Конечно, вернется, — бабушка гладит дедушку по спине. — Это ведь нас всех касается.
Вообще-то Йенне хочется отказаться, крикнуть: «Сами смотрите свою идиотскую квартиру, а мне на нее наплевать, красивая, некрасивая — все равно мне не понравится, от прошлого не сбежишь, от горя не сбежишь, оно все равно у нас внутри и никогда — слышите? — никогда никуда не денется!»
Как раньше уже не будет!
— Да, наверное… — Йенна туго затягивает шнурок. Ботинок стонет.
— В половине четвертого, — говорит дедушка, прикрепляя листок на доску для записей.
Квартира вообще-то нормальная.
Бэ-Дэ и Йенне показывают просторную четырехкомнатную квартиру в приятном районе, где живет много семей с детьми. Много кустов, много заборов, много табличек с надписью «Осторожно, дети!».
— Как тебе, Йенна? — спрашивают дедушкины глаза в зеркале заднего вида.
Бабушка подкрашивает губы и чмокает пару раз, чтобы помада лучше легла. Она тоже пытается поймать Йеннин взгляд в маленьком зеркале.
— Очень хорошая, — отвечает Йенна, и она не врет.
Правда, очень хорошая квартира. Комната, которая станет Йенниной, куда больше ее старой, окна выходят на большую детскую площадку. Йенна долго стояла и смотрела на тепло укутанных детей, резво съезжающих с горки и раскачивающихся на качелях. Они играли, смеялись, скакали и визжали, как будто все было как обычно.
Для многих все так и есть — как обычно.
Для других — мир рухнул.
— Ты же любишь окна, — ободряюще прокомментировала бабушка. — По ночам она часто сидит на подоконнике и смотрит в окно, — объяснила она прежнему жильцу.
— Она любит звезды, наша Йенна-Пенна, — сказал дедушка, постучав по стене для проверки.
Йенне не понравилось, что они говорят о ней в третьем лице, как будто она маленький ребенок, но сил возражать и спорить не было.
— На этом озере всегда много уток, — сказал Прежний Жилец, которому совершенно не хотелось покидать такую прекрасную квартиру, но что поделать, если работа нашлась только в другом городе?
— Мне нравятся утки, — кивнула бабушка, и Йенна подумала, что это сказано только ради Прежнего Жильца. Ни о каких утках Йенна раньше не слышала.
Интересно, о чем думал Прежний Жилец?
Наверное, о том, что самая обычная семья пришла смотреть квартиру, только до чего ж старые у девочки родители.