Звезды в ладонях
Шрифт:
А вот Падма XIV ничем подобным не занимался. Он слыл законченным мизантропом и отшельником, предпочитавшим всему прочему уединение и всячески избегавшим лишний раз появляться на публике. О том же, чтобы он пытался хоть как-то влиять на политику, и вовсе речи не шло. Б'oльшую часть нашего истеблишмента это вполне устраивало, зато рядовые граждане Махаварши были этим недовольны. Некоторые особо радикальные масс-медиа правого толка откровенно сокрушались, что у нас такой слабый, безынициативный и совершенно бесхарактерный император, а крайние «леваки» напротив — столь же
Короче, за шестнадцать лет своего царствования Падма XIV нанёс ощутимый урон престижу императорской власти, и только в последнее время ситуация постепенно стала меняться в лучшую сторону. Однако не благодаря ему, а стараниями его дочери Сатьявати — очаровательной юной особы, которая лишь недавно отметила своё двадцатилетие и начала вести активную общественную жизнь. Будучи единственным ребёнком Падмы и наследницей престола, она явочным порядком заняла место императора и в политике, и в сердцах сограждан, а её незаурядные умственные способности, привлекательная внешность, умение ладить с людьми и с достоинством держаться на публике позволяли надеяться, что в будущем она сумеет полностью компенсировать пассивность и бездеятельность своего отца.
Но теперь, видя перед собой императора, я понял, сколь беспочвенны были все обвинения в его адрес. Он просто играл свою роль, и играл блестяще, изображая из себя ничтожество и отвлекая от своей персоны внимание чужаков. Его слабохарактерность, безынициативность и мизантропия на деле оказались лишь маской, за которой скрывался один из лидеров подполья, возможно даже — главный руководитель.
— Ваше кодовое имя «Эй-первый», — произнёс я скорее утвердительно, чем вопросительно. — Ведь так?
Падма коротко кивнул:
— Совершенно верно, мистер Матусевич. Правду обо мне знают всего несколько человек. Теперь и вы принадлежите к их числу… Но поговорим об этом позже. Сейчас вам нужно позавтракать.
Он подошёл к стене рядом с экраном и отодвинул в сторону перегородку, за которой оказалась небольшая комнатка, оснащённая всем самым необходимым кухонным оборудованием.
— К сожалению, — сказал император, — сегодня вам придётся удовольствоваться консервами. А если мы решим, что вы останетесь здесь, тогда я позабочусь и о свежих продуктах. Хотя вряд ли это понадобится.
Саморазогревающиеся консервы были, в общем, недурственны, и я позавтракал с отменным аппетитом. Постепенно я полностью оправился от шока, вызванного этой неожиданной встречей, перестал чувствовать себя неловко и скованно в присутствии царственной (пусть и не правящей) особы и даже нашёл несколько забавным, что за столом меня обслуживает сам император Махаварши.
Под завесу моей короткой трапезы Падма приготовил две чашки кофе, одну из которых передал мне, а вторую оставил у себя. Устроившись в кресле, он достал сигарету, щёлкнул зажигалкой и закурил.
— Вам я не предлагаю, — сказал он, — поскольку из вашего досье следует, что вы не подвержены этой вредной привычке.
—
— Нет, наше. Сопротивления.
— Вы что, следили за мной?
— Скажем так: просто держали на примете. Ещё три года назад один из наших людей рекомендовал привлечь вас к работе подполья. Руководство местного отделения рассмотрело его рекомендацию, собрало о вас сведения и в конечном итоге решило, что вы нам не подходите.
— Вот как? — Я не то чтобы обиделся, но немного огорчился. — И почему же?
— Вы оказались слишком прямодушным и бесхитростным для подпольщика. Из вас такой же конспиратор, как из меня балерина — вы уж простите за банальное сравнение. Вы даже не смогли держать в секрете своё увлечение виртуальными межзвёздными путешествиями. Да, конечно, вы принимали меры, чтобы о вашей одержимости космосом не узнало начальство, но этого было явно недостаточно. Мы запросто вычислили вас — да и не только мы, но и чужаки, которые внимательно следят за такого рода виртуальными реальностями в поисках участников Сопротивления. На протяжении нескольких месяцев за вами даже присматривал один пятидесятник, но вскоре Иные убедились, что никакого отношения к подполью вы не имеете, и слежка была прекращена. Тем не менее вы уже «засветились», и мы не могли рисковать, привлекая вас в нашу организацию. Ещё до получения досье, как только Шанкар назвал ваше имя, я сразу вспомнил, что в своё время одобрил это решение местного комитета.
— А если не секрет, — поинтересовался я, — кто был тот человек, что рекомендовал меня?
— Вы его хорошо знаете. Это ваш напарник Ахмад Раман.
— Так он член подполья?
— Само собой. Притом весьма активный. Мы завербовали его, ещё когда он учился в академии.
— Теперь чужаки наверняка заинтересуются им, — сказал я, немного поразмыслив над полученной информацией. — Они даже могут схватить его и допросить с использованием какого-нибудь «наркотика правды».
Падма покачал головой:
— За Ахмада не беспокойтесь, он уже в безопасности. Также мы позаботились о ваших родителях, обоих братьях, сестре с семьёй и даже о вашей бывшей жене. Ситуация чрезвычайно серьёзная. По нашим последним сведениям, чужаки развернули бешеную деятельность и бросили все свои силы на поиски Рашели. Похоже, они не перед чем не остановятся. К счастью, нам удалось опередить их.
Только сейчас я заметил, что у императора воспалённые глаза, а взгляд усталый и напряжённый.
— Вы, верно, сегодня совсем не спали?
— Да уж, не до того было. Вместе со мной почти всю ночь бодрствовали и Шанкар с Агаттияром. Господин Шанкар вообще ушёл к себе лишь час назад. Этой ночью нам следовало многое обдумать и принять целый ряд важных решений.
«В том числе и о том, что делать со мной, — понял я. — И можно ли мне доверять. А если можно, то до какой степени…»
Судя по тому, что под утро дверь моей комнаты была разблокирована, а завтраком меня потчевал главный руководитель подполья, решение было принято в мою пользу.