Звезды в твоих глазах
Шрифт:
Погодите, как это?
– А вот и мы, – говорит Рейган, вписываясь в поворот.
Я откладываю в памяти автобусную остановку линии Хай-Сьерра и думаю, по этой ли дороге мне придется ехать, чтобы попасть на звездную вечеринку в Кондор Пик.
В конце каменистой подъездной дорожки расположилась выложенная булыжником парковочная зона. На ней стоит около дюжины машин, в основном премиум-класса. Перед нами открывается открытое пространство, от которого уходит в густой лес деревянная лестница. Рядом с ней еще один знак, гласящий, что эта тропа представляет собой частную собственность и предназначена
– Возьмите все необходимое, – говорит Рейган, – если, конечно, не хотите без конца бегать к машине и обратно. Возвращаться потом, конечно, будет здорово, но тропа к лагерю идет вверх.
– Мы пойдем к базе пешком? – спрашиваю я, глядя на указатель. – Два километра?
Рейган устало смотрит на меня:
– Не начинай, Эверхарт, я предупреждала тебя о трудностях похода.
Честно говоря, я даже не расстроена, просто все это неожиданно, не более того.
– Я не…
– А сколько это – два километра? – спрашивает Бретт.
– Ерунда, – лучезарно говорит ему Рейган.
– Чуть больше мили, – уточняю я.
– Круто, – отвечает он, но улыбается при этом не мне, а Рейган.
А та улыбается ему в ответ:
– Проще простого, как два пальца…
Почему они так широко улыбаются? Я что, пропустила какую-то шутку? Теперь они отбивают друг другу пять – достаточно сильно, чтобы услышать шлепок ладоней. Как же это… глупо. Леннон поворачивает в мою сторону голову, и хотя челка его черных волос закрывает один глаз, единственная поднятая вверх бровь недвусмысленно говорит, что он тоже осуждает этих идиотов, отбивающих пять.
Впрочем, не исключено, что он осуждает и меня.
Мы все заполняем у информационного стенда туристические регистрационные карточки, чтобы администрация знала наши имена и ближайших родственников на тот случай, если кто-то погибнет или пропадет без вести. А когда Бретт и Леннон вытаскивают из грузового контейнера на крыше все наши вещи, я тут же вспоминаю, что на самом деле представляю собой лишь человеческую неваляшку, едва способную стоять под неправильно распределенной тяжестью рюкзака. Но не укладывать же все по новой посреди парковки. Поэтому я прилагаю героические усилия, чтобы накинуть на плечи лямки и не потерять равновесие.
– По коням, отряд, – громко обращается к нам Рейган, – в конце пути нас ждет настоящая роскошь.
Это же всего два километра, говорю я себе. А леса вокруг просто удивительные, тенистые и благоухающие ароматом сосновой хвои. Щебечут птички, к тому же не очень жарко. Я вполне на это способна. После первых пяти минут вверх по крутому склону меня на сей счет охватывают сомнения. Потом десять минут еще круче в гору, и я представляю Рейган с торчащим из черепушки кайлом старателей. А когда мы выходим на финишную прямую к лагерю, мне хочется только одного – упасть на землю и свернуться в позе зародыша.
В поле зрения появляется указатель «Туристический лагерь Мьюир», и я чуть не плачу, видя в просвете между деревьями большое здание. По лицу градом катится пот, а длительное восхождение, практически сложив меня пополам, превратило меня в столетнюю женщину, страдающую от остеопороза.
Но это уже неважно. Теперь земля обетованная передо мной, и ей-богу
На бирке на груди дамы красуется надпись: КЭНДИ [4] . На секунду мой изголодавшийся по кислороду мозг воспринимает ее в качестве указателя на чашу со сладостями, вроде той, на которую только что совершил налет Бретт, но потом до меня доходит, что нашу даму так зовут.
– Так ты дочь Белинды? – спрашивает она. – Тебя не узнать. Ты же ведь отдыхала у нас в прошлом году, да?
– Верно, – весело отвечает Рейган, – мама звонила вам, что вместо одних гостей к вам приедут другие, да?
4
В переводе с английского candy означает «сладость, конфета».
Кэнди окидывает нас взором:
– Я думала, в вашей группе будут одни девочки… Мы с тобой одной крови, Кэнди. Когда она дважды смотрит в экран компьютера, а потом еще справляется со старомодным журналом регистрации, я чувствую в ней родной дух большого любителя все планировать. Рейган уверяет Кэнди, что со списком гостей все в полном порядке, и начинает называть наши имена. Я бесцельно слоняюсь по комнате, подхожу к стене с пейзажными фотографиями в рамках, разглядываю их, и в этот момент ко мне присоединяется Бретт:
– Леннон говорит, ты делаешь обалденные снимки звезд, хотя я думал, что просто на них смотришь.
Ко мне возвращается тревожное ощущение, которое я испытываю каждый раз, когда рядом Бретт. Ну почему я не могу себя чувствовать в его присутствии нормально?
– Я… и то и другое. Смотрю и делаю фотографии. Звезд. Фотоаппаратом.
Тьфу ты! Зори говорит, как пещерная женщина.
Бретт просто смеется, непринужденно и тепло:
– А не мысленно?
– Нет, – отвечаю я, надеясь, что щеки не заливаются румянцем.
– Просто присоединяешь камеру к телескопу и увеличиваешь масштаб?
– Типа того. Хотя нет. Понимаешь… в этом деле много кропотливых, сложных с технической точки зрения моментов. Мне трудно тебе все объяснить.
Он ласково улыбается:
– Может, научишь меня? Я бы с удовольствием снимал ночное небо. Особенно Луну. Это было бы так круто.
Он что, шутит? Неужели Бретт действительно интересуется астрофотографией? Мне так и хочется закричать: «Я НАУЧУ ТЕБЯ! ПРИЛОЖУ ВСЕ УСИЛИЯ».